Со мной, с утра и до утра,
Идет нелепая игра.
И каждый хочет победить,
Не просто выжить. Просто жить.
И потому мне все ясней
Нестройный хор полутеней.
* * *
Все больше грустных стариков
На фоне мерседесов.
Слышнее клацанье курков,
Знакомей чувство стресса.
Верны прогнозы, не верны.
От них уже не скрыться…
Но чувство собственной вины –
Как общий шрам на лицах.
* * *
Чужое счастье,
Как чужой букет –
Поярче и поароматней.
В нем даже то,
Чего в помине нет,
Милее лица
И фигуры статней.
Чужое счастье…
Как найти свое?
Никто не знает
верного ответа.
И только птица
весело поет,
Не думая,
скорей всего, об этом.
* * *
Мы тоже были рождены,
Чтоб сделать сказку былью.
Но оказалось – у весны
Соломенные крылья.
И скука, как побитый пес,
Блукает где-то.
И слышен дальний стук колес,
Но нет билетов.
И дарит ночь чужие сны,
И счастье – рядом.
Знакомый гимн чужой страны –
За все награда.
Из книги “Разговор с другом”
1994
Городские часы стоят.
Все трамваи идут в никуда.
Сорок восемь часов подряд
Без работы герои труда.
Воздух пыльный поранил грудь,
Хлеб кирпичный не лезет в рот…
Кто-то скажет когда-нибудь:
“Это был интересный год”.
* * *
Я землю луганскую
раем
совсем не считаю.
Но в ней моим дедам спокойно лежать,
и я знаю,
Что эта земля и накормит меня
и согреет,
Хоть небо не так уже ярко,
как в детстве моем голубеет.
И кровью,
и потом полита от края до края
Земля,
та,
которую раем совсем не считаю…
* * *
Хочется жить и веселым, и грустным,
Хочется жить и евреям, и русским,
Хочется жить старикам и влюбленным,
Горьким пропойцам и чемпионам,
Хочется жить и в тюрьме, и на воле,
Хочется жить и в больнице, и в школе,
Хочется жить демократам, военным,
Толстым, худым, террористам и пленным…
Хочется, в общем,
так мало,
ей-богу –
Жизни и счастья.
Хотя бы немного.
* * *
Это город моих неудач и удач,
Моих горьких потерь и находок…
Этот город больной,
этот город – мой врач,
Он старик, и он мой одногодок.
Этот воздух,
который был раньше степным –
По душе мне и с пылью Донбасса.
Ну, а дым заводской –
что ж Отечества дым
Сладок нам, как говаривал классик.
Здесь друзья и враги – не чужие, мои,
Да и я для них кое-что значу.
Здесь и память моя – на любви и крови,
Надо мной то хохочет, то плачет…
О Луганске своем говорю – и всегда,
Как о близком, родном человеке.
Есть на свете Париж.
Есть еще города…
Но Луганск в моем сердце навеки.
* * *
Все уже когда-то было сказано,
Все еще когда-то повторится,
Жизни наши туго перевязаны
Временем,
словно фигуры в блице.
Мой черед – сказать свое заветное –
Он – вся жизнь
и плюс одно мгновение.
Только объявили время летнее, –
Как уже – глядь! – смена поколения…
* * *
Это рок проходит мимо
С тяжким взглядом пилигрима.
Это грозное дыханье наступающего дня…
Сколько боли,
сколько крови –
Это мрамор изголовья,
это свежая могила.
Но пока не для меня.
8 августа 1994 г.
г. Луганск
* * *
Есть времена, есть безвременья,
Но где набраться нам терпенья,
чтоб безвременье пережить?
Тому, что было, злые судьи,
Что есть – не знаем,
и что будет,
Кого винить, кого просить…
Всем нелегко, и даже птицам.
Но как не хочется “крутиться”,
Но как не хочется скользить
По жизни карасем
в сметане,
Пусть сковородка жаром манит…
Как хочется не выжить – жить!
* * *
Поколение за поколением –
То на сдвиг, то на растяжение,
То на смятие, то на разрыв,
Жизнь в испытательный стенд превратив,
Нас пытает судьба,
А судьбою играет злой рок…
О страданьях пишу,
Но любовь,
как всегда, между строк.
* * *
Лишь семь ступеней до успеха,
Да только времени – в обрез.
И надо мной смеется эхо.
А, может быть, не эхо – бес.
Но я ползу сквозь разговоры
И сквозь вчерашние дела.
Ползу упрямо – в гору, в гору.
А надо мной – сплошная мгла.
Текут, текут мои мгновенья,
Все дальше, дальше мой успех.
А до него – лишь семь ступеней.
Все меньше сил. Все громче смех.
* * *
У зависти и корень, и язык
Длинней,
чем у степного сорняка.
Привык к успеху ты,
иль не привык –