Улыбнуться в момент, когда худо.
Так бывает не часто, учти.
Но не реже, чем всякое чудо.
* * *
Гул стоголосых витрин –
Даже сквозь крик – немой.
Я среди многих – один,
Среди чужих – чужой.
В чьём-то окне – тепло,
Где-то горит свет.
Ночью черней крыло
Там, где его нет.
Кто-то спешит домой,
Кто-то живёт не так.
Где ты, характер мой,
Твёрдый, как твёрдый знак.
* * *
И мобильная связь –
лишь привычная часть
Повседневного быта.
Я звоню в никуда, -
Чей-то голос, смеясь,
«Ваше время забыто».
Повторяю звонок,
Но в ответ лишь гудок,
Холодок душит ворот.
Время шутит со мной
Или впрямь стал чужой,
Прошлым кашляя, город.
Я напомню ему,
Как он жил по уму,
Как он душу калечил.
Я мобилен, как сон.
Как чужой телефон.
За себя я ответил.
* * *
В стране под названьем «весна»
Искрятся на солнце рассветы.
«Зелёный» – до станции «лето»,
И песней звучит тишина.
Весна, как спасательный круг,
Дарует надежду на чудо.
Пускай мне пока ещё худо,
Весна мне поможет, как друг.
* * *
В дождливом небе молчаливая сорока
Летит куда-то по своим делам.
Сороке, видно, тоже одиноко,
И я делю с ней небо пополам.
Мне тоже кажется, что я взлетаю
Сквозь дождь, как сквозь недобрый разговор.
И синева сквозь тучи прорастает,
И манит бесконечностью простор.
* * *
Венозной крови пенье под иглой –
Мы все – немного радиолы.
В душе мотив какой-то заводной,
Назло страданиям, весёлый.
Пою, похрипывая, словно диск
Пластиночный, из той эпохи.
Пою, превозмогая страх и риск,
Который ощущаю в каждом вдохе.
* * *
Л. Череватенко
Событий в бытие сплетенье
И быта шаткая основа –
И всё – лишь ветра дуновенье,
Что обернулось вещим словом.
А в мыслях времена и лица –
На плюс и минус вновь разъяты..
И вновь – страница за страницей
Слова, как памятные даты.
* * *
От первой любви до последней,
Сквозь счастье и горечь – навзрыд!
Крылами касаясь соседней
Души, и моя, глянь, парит.
Взлетает и падает снова.
Где боль – там и радость сполна.
Казалось бы, петь – не готова.
Но, всё-таки, песня слышна.
* * *
К. Бородину
Каждый видит лишь то, что хочет
Каждый знает лишь то, что умеет.
Кто-то отметит, что день – короче,
А для кого-то лишь ночь длиннее.
Но и разбив черепаший панцирь
дня или ночи, в осколках желаний
Отблески счастья найдёшь, между прочим,
Словно последнюю мелочь в кармане.
* * *
Отболев, появляется снова.
Разрывая планету на части,
Вслед за делом бросается слово,
И становится призраком счастье.
Свет распался на части света,
Мир с войной говорит несмело.
Есть вопросы, но нет ответов.
И до них – никому нет дела.
* * *
Всю жизнь мечтал о море,
Витая в облаках.
Искал мажор в миноре
И тайный смысл в словах.
Иллюзия свободы –
Как незабитый гол.
И так он шёл сквозь годы.
А к морю не дошёл.
* * *
В.П. Быкадорову
Асфальтовою ниткой прошита тень небес.
Маршрутною улиткой чуть движется прогресс.
А в небесах ракеты, как тополиный пух…
От песен, что не спеты, захватывает дух.
От Слова, что готово, как сердце из груди,
Взлететь и биться снова, и падать, как дожди
На Землю, тень которой, пронзая млечный путь,
Ложится в разговоры, вскрывая смысл и суть.
* * *
На окраине планеты нет огня –
В зажигалке и на сердце у меня.
На окраине планеты нет души.
Даже доктор – электронный – «Шу-бо-ши».
Тень побед собой закрыла белый свет,
Так, что, кажется, и света тоже нет.
На окраине всё тот же неуют.
Свет небесный нам, как милость подают.
* * *
Вращение колёс
И календарный шелест…
Дорога, как вопрос,
Стреляющий не целясь.
Дорога – как ответ,
Как промысел рабочий.
И ничего в нём нет
Важнее многоточий.
* * *
От своих до чужих страданий,
От чужих до своих побед –
Скручен путь, словно рог бараний,
Осязаем, как тьма и свет.
И сочувствие вещей птицей
Дарит песню, как взмах крыла.
И любовь, как дорога длится,
Хоть и кажется, что прошла.
* * *
Независимость городской суеты,
Неожиданность новой волны.
Мы глазами сильны, как кроты.
Нам чужие ошибки видны.
Нам свои – как кинжал в боку,
Мы поём там, где хочется выть…
Красным цветом пронзает строку
Кровь. А может суровая нить.