* * *
Ярость разбитых дорог,
Старость забытых путей.
Молча шагает Бог
Среди своих детей.
Музыка громко кричит,
Сад это или ад?
Не поминая обид, –
Только вперёд, не назад.
Только вперёд, туда,
Где среди всех дорог
В сёла и в города
Совесть идёт, как Бог.
* * *
Всё, как будто бы, просто,
Всё, как было когда-то,
Где судьба, словно остров,
Лишь штормами богата.
Но не жду я погоды,
Наплевать, что несмелый.
И летят мои годы
Наугад, словно стрелы.
* * *
Неизвестность тревожит, как красный свет.
Что там, в будущем, – нет ответа.
Есть в программе лишь «да» и «нет».
И других вариантов нету.
И хоть всё повторяется вновь и вновь,
Искры вечности – всё же не пламя.
Но, как прежде, сгорает любовь,
Восходя на костёр вместе с нами.
НИЧЕГО НЕ ИЗМЕНИЛОСЬ
* * *
Сергею Мокроусову
Я жил на улице Франко,
И время называлось «Детство»,
С 20-й школой по соседству.
Всё остальное – далеко.
Взлетал Гагарин, пел Муслим,
«Заря» с Бразилией играла,
И, словно ручка из пенала,
Вползал на Ленинскую «ЗИМ».
В «Луганской правде» Бугорков
Писал про жатву и про битву.
Конек Пахомовой, как бритва,
Вскрывал резную суть годов.
Я был товарищ, друг и брат
Всем положительным героям
И лучшего не ведал строя.
Но был ли в этом виноват?
Хотя наивность и весна
Шагали майскою колонной,
Воспоминаньям свет зелёный
Дают другие времена.
Я жил на улице Франко
В Луганске – Ворошиловграде.
Я отразился в чьём-то взгляде
Пусть не поступком, но строкой.
А время кружит в вышине,
Перемешав дела и даты,
Как будто зная, что когда-то
Навек останется во мне.
* * *
Несовпаденье улиц, лиц, заветных слов,
Несовпаденье и падение основ.
Неясный свет звезды или костра,
Любви, в которой «завтра» и «вчера»
Не совпадают, словно тьма и белый свет.
А в нём – всё те же Челубей и Пересвет
Сшибаются в немеркнущем огне,
Несовпаденье завещая мне.
* * *
Ю. Полякову
Упавшее небо давит на плечи,
И мне оправдаться пред будущим нечем.
Цепляясь за небо, я падаю тоже.
И только земля провалиться не может.
И, превозмогая чужое бессилье,
Я в кровь раздираю
не руки,
но крылья.
* * *
Над кабинетами, над приёмными,
И над мыслями потаёнными
Дух начальства, пузатый, грозный,
И просителей – слёзно-постный.
Всё меняется – пьесы и роли,
Превращая диезы в бемоли,
Вызывая то плач, то смех.
Но, как прежде, манящий грех
Вновь находит в постели у власти
Не свободу, а призрак счастья.
* * *
Судьба – инструмент ударный.
Может быть, я ударник бездарный,
Но не слышится в марше кураж,
И победным не кажется марш.
Как по лестнице винтовой,
Не последний, и не герой,
Я по жизни иду, чуть дыша,
Торопливо, но не спеша.
А в ушах моих – ритм небес.
Не победный, но, всё ж, оркестр.
* * *
Пункт приёма
для несбывшихся желаний
Есть в душе у каждого
из нас.
Безразлично – поздний или ранний,
Он наступит, тот заветный час,
Что суммирует успехи и ошибки,
Поцелуи и удары по ногам…
И нежданная иудина улыбка
Превращает радость
в стыд и срам.
* * *
Лежит судьба, как общая тетрадь,
Где среди точек пляшут запятые,
Где строки то прямые, то косые,
И где ошибок мне не сосчитать.
Бежит строка в дорожной суете,
И я, как Бог за всё, что в ней – в ответе.
А в небесах рисует строки ветер.
Он в творчестве всегда на высоте.
А у меня сквозь низменность страстей,
Невольную печаль воспоминаний
Таранит, разбивая жизнь на грани,
Строка любви, парящая над ней.
* * *
В.П. Щербакову
Жизнь не похожа на ту, что была.
Она не хуже, не лучше.
Всё так же вершатся судьба и дела,
На солнце находят тучи.
И вновь продолжается круговорот,
Мгновенье сменяет мгновенье.
И в каждом – внезапный уход и приход
В молчанье и в сердцебиенье.
* * *
Сквозь стук колёс – чуть слышен стук сердец.
Вагон похож на малую планету
Вращеньем спутников, колёс, колец,
Движением по кругу и по свету.
Врастает бытие в дорожный быт.
Судьба в купе, как в панцире улитка.
И манит расстоянье, и страшит,
Как жизнь, и как последняя попытка.