Какого черта мой лучший друг делает там с людьми, укравшими мою жизнь? Мне хочется ворваться туда и спросить Форда прямо. Да послать всех этих Миллеров куда подальше! Но сделать этого я не могу. Если Миллеры меня засекут, они поднимут жуткий хай – скорее всего, решат, что я удумала побить им окна или учинить еще какую-нибудь пакость. Они и полицию способны вызвать.
«Нет! Мне не стоит уподобляться законченной дуре!» – решаю я в тот момент, когда Мэдок выходит из комнаты. Доминик высовывается из открытого окна и указывает на что-то Форду. Не на что-то. А на кого-то. На меня. Черт! Я натягиваю на голову капюшон (совершенно бессмысленный жест, так как волосы у меня реально темные) и отворачиваюсь от дома. А затем пускаюсь в бегство.
При каждом тяжелом вдохе холодный воздух обжигает мне легкие. Но я не замедляю бег. И оглядываюсь только на мосту. Доминик уже стоит на крыльце, всматриваясь в тенистую границу леса, у которой я была мгновение назад. Он еще не проследил за мной до моста, но ему достаточно лишь взглянуть в мою сторону.
А в следующий миг на крыльцо выскакивает Форд. Он что-то кричит. Что именно – я разобрать не могу. Но Доминик поворачивается к нему, чтобы ответить. Это мой шанс. Времени недостаточно, чтобы вернуться к стене, окружающей усадьбу. Да еще остаться при этом незамеченной. И Доминик, скорее всего, бегает гораздо быстрее меня. А в кармане у него может оказаться электрошокер. С него станется! А мне совсем не хочется, чтобы меня вырубили.
Добежав до конца моста, я стремительно ныряю под него. Гул воды заглушает мое неровное дыхание, а шрамы на ладонях больно жалит холод. Секунд через десять я слышу над головой голоса – наверное, Доминика и Форда, если только к их поисковому отряду не присоединился Мэдок.
Должно быть, ребята кричат мне, но за шумом воды я не разбираю их слов. А потом голоса глохнут – ребята переходят мост и направляются к оградительной стене. Тем самым путем, каким мне нужно выбираться из поместья. Всё как всегда… А, нет! Ребята снова пересекают по мосту реку и возвращаются к дому.
Еще несколько минут я выжидаю в темноте под мостом – как самый настоящий тролль. Кожу обволакивает ледяной пар. Но мне надо убедиться, что Доминик не вернется назад с подкреплением. А потом мне в голову приходит неприятная мысль: он ведь может просмотреть записи с камер видеонаблюдения, установленных в усадьбе. Или хуже того – вызвать полицию и заявить о вторжении.
Не думаю, что с такого расстояния камеры могли зафиксировать мое четкое изображение. Но оставаться здесь до появления копов – плохая идея. Выскользнув из укрытия, я пулей мчусь к стене, ловко перемахиваю через нее и, спрыгнув на землю с другой стороны, устремляюсь к своему новому дому. И только проходя мимо Запруды Медных Колокольчиков, вспоминаю: я так и не закрасила свои чертовы рисунки в павильоне…
Глава пятая
В школу утром я уезжаю уже после того, как дядя Тай отправляется на раннее заседание кафедры. Включая зажигание, я почти представляю, как «Бесси» закатывает глаза. Но в кои-то веки машина игнорирует холод и заводится сразу – причем мурчит как кошка.
Дафну и Карлу в раздевалке я не застаю, что совсем не удивительно. Корин, обычно подвозящая их в школу, считает абсурдным проживать всю жизнь по расписанию (это удел придурков, считает она). И подруги нередко врываются в класс перед самым звонком.
Вот и сейчас мне придется слоняться по раздевалке в ожидании их. Обычно это не является проблемой, ведь мой шкафчик соседствует со шкафчиком Форда. Но сегодня я на парня злюсь. И вполне обоснованно.
Пока я приближаюсь к шкафчику, Форд стоит ко мне спиной. Но его плечи напрягаются в ту же секунду, как только он слышит мои шаги. Обернувшись, парень встречает меня возмутительной улыбкой – во весь рот.
– Что, черт возьми, вчера было? – призываю я друга к ответу. – Ты променял меня на близнецов Миллеров?
Форд моргает. Он парень симпатичный, хотя и не мой типаж. Тот случай, когда зубная паста на вкус приятная, но проглотить ее тебе не хочется. В его внешности – с вьющимися каштановыми волосами, бледной кожей, покрывающейся веснушками от солнца, и крошечной родинкой над губой – есть что-то ангельское. Слишком ангельское. Нос Форда немного сглаживает это впечатление, но явно недостаточно.