Вызов поутру в кабинет мистера Хэмиша никогда не сулил ничего хорошего, но в душе я все-таки надеюсь на радостные новости о летних курсах. Увы, моим надеждам не судьба сбыться…
Мистеру Хэмишу за тридцать, и он относится к тому типу классных руководителей, которые носят плотно облегающие брюки цвета хаки. А в углу его кабинета стоят кресла-мешки, которыми никто, кроме него, не пользуется. А еще он выбривает пробор по центру своих усов и, слушая тебя, прижимает к нему палец.
Услышав мой стук в дверь, он улыбается и широко разводит руки, как будто собирается меня обнять. А когда я замираю на пороге, указывает жестом на кресло-мешок. Я вхожу в кабинет и присаживаюсь в обычное кресло, рядом с его письменным столом. Мистер Хэмиш в разочаровании хмурится и опускается в свое кресло по другую сторону стола.
– Как дела, Ава? – спрашивает он и, не дожидаясь ответа, продолжает: – До меня дошли слухи, что вчера с тобой приключилась небольшая неприятность и тебя оставили после уроков. Я думал, что все это в прошлом.
Это не вопрос, но мистер Хэмиш наклоняет голову набок, словно спрашивает.
– Это недоразумение, мы просто недопоняли друг друга, – говорю я, стараясь не скрипеть зубами из-за того, что придерживаюсь той линии поведения, которую посоветовал мне дядя Тай; впрочем, «посоветовал» – не совсем подходящее слово, так как это был не совет, а скорее приказ. – Такое больше не повторится.
– Гм-м… Гм-м… – С энтузиазмом закивав, мистер Хэмиш прикладывает к пробору в усах указательный палец, но уже через секунду одергивает его. – Я тут подумал… может, на тебя так подействовало известие о всплывшей утопленнице?.. Оно могло вызвать у тебя болезненные воспоминания…
Теперь хмурюсь я:
– Если вы имеете в виду моих родителей, мистер Хэмиш, то вы ошибаетесь. Они не утонули. Они погибли в автокатастрофе.
Мистеру Хэмишу это отлично известно. О том, что случилось с моими родителями, знают все преподаватели и учащиеся школы. В основных деталях, по крайней мере.
– Конечно, конечно. Я рад услышать, что вчерашняя трагедия не разбередила твои раны. Хотя некоторые учителя после инцидента признались мне: они обеспокоены твоими оценками. На самом деле очень обеспокоены. У тебя двойка за контрольную по алгебре, проблемы с химией. Ты наверняка завалишь экзамены… И похоже, ты не успеваешь с арт-проектом к выпускному экзамену.
– Я… – замолкаю я с открытым ртом, пытаясь переварить все услышанное, потому что его слишком много. – Наверняка завалю экзамены?
– Да, – радостно подтверждает мистер Хэмиш. – Но для тебя ведь это не шок, не так ли? Послушайся моего совета: найми себе репетитора еще до зимних каникул.
Это и вправду не шок. Это удар под дых. Мне и в голову не приходило, что, раз моя успеваемость ухудшилась, значит, я наверняка завалю экзамены. И теперь эта мысль, как сирена, воет в моей голове.
Предложение мистера Хэмиша в действительности сводится к тому, чтобы в репетиторы я наняла его. Но если по чесноку – даже будь у нас деньги на репетитора, я бы никогда не выбрала на эту роль мистера Хэмиша. В нем есть что-то совсем не учительское. Да и разве этично классному руководителю навязывать свои услуги ученикам?
Так или иначе, но угроза проваленных экзаменов, прозвучавшая сейчас, когда до окончания школы остается в буквальном смысле несколько месяцев, меняет дело. Мне не удалось скопить много бабок с заработка в минимаркете, да еще и «Бесси» нужен бензин, но моих сбережений хватит, чтобы оплатить несколько занятий с репетитором.
– Я нагоню, – заверяю я мистера Хэмиша.
Он бросает на меня такой сожалеющий взгляд, как будто я только что пообещала ему научиться летать.
– Я понимаю, Ава, этот год был для тебя крайне тяжелым, но это твой выпускной год. И времени, чтобы наверстать упущенное, мало. А ты, образно выражаясь, слишком сильно отклонилась от курса.
Отклонилась от курса… А разве можно не отклониться, если на твоих глазах погибают родители?