- Что тут?
- Пес какой-то пробежал, - ответила я, стараясь говорить спокойно. Ром снова лег рядом со мной.
Дядя Гена огляделся, вышел за ворота, осматривая дорогу. Вернувшись, сказал:
- Пора уже спать. Мы все приготовили на завтра. Пойдем в дом.
Ром остался во дворе. Сегодняшние треволнения так меня утомили, что, едва коснувшись подушки, я провалилась в сон. Мне ничего не снилось. Проснулась я вдруг, не сразу сообразив, где нахожусь. Услышала вой и вспомнила все. Я села в постели. Саша уже взобралась на подоконник, я кинулась к ней. В свете луны ее лицо казалось белым, как лист ватмана.
За окном выл и выл Ром, будто звал на помощь. Я выглянула. Луна заливала блеклым серебряным светом дорогу. Возле поваленной калитки в сгоревшую усадьбу стояла женщина в черном. Она подняла с лица вуаль. На бледном, изрезанном лучами послеожогового шрама лице выделялись глаза, черные, словно сажа и глубокие, как пропасть. Она криво улыбалась щелкой обгорелых губ. Мне показалось в этой улыбке злорадство. У ее ног сидела крупная серая собака. Вдруг пес поднял морду вверх и оскалил зубы, глядя на наше окно.
- Волк! - воскликнула Саша, отшатнувшись от окна.
- Что она хочет? - прошептала я, меня бил такой озноб, что стучали зубы.
Саша молчала. В этот момент хлопнула входная дверь. Раздался щелчок и грянул выстрел. Я увидела, как волк дернулся и повалился на бок, и зажмурилась. Когда я открыла глаза, ни волка, ни Погорелицы не было. Дядя Гена стоял посреди дороги и растерянно оглядывался. Ром перед воротами заливисто лаял.
- Фу, - приказал дядя Гена, возвращаясь во двор. В руке его еще дымило ружье, а в воздухе носился запах пороха.
- Они исчезли, - прошептала Саша.
Мы слезли с окна, боясь, что нас увидит дядя Гена. Меня морозило. Мне казалось, что Погорелица охотится за мной. Ведь до моего появления здесь, она не показывалась. У меня разболелась голова. Я забралась под одеяло, укрылась с головой и бессильно расплакалась. Как заснула, я не заметила.
Во сне за мной гналась стая волков. Я бежала по холмам, путаясь в траве, а волки, догоняя, словно серые смерчи беззвучно стелились по земле, озлобленно скалясь. Их с каждой минутой становилось все больше. Серая туча. Молчаливая стая. Они приближались неотвратимо. Догоняли. Неслись сквозь пространство, не замечая травы, путавшей мне ноги, хлеставшей по щиколоткам. Последний рывок, я падаю, серая стая тенью накрывает меня. Тут я проснулась на мокрой от слез подушке.
Сердце колотилось, словно птица в клетке. Ночная рубашка промокла. Но за окном уже серело, вскрикнула первая птица, потом вторая. Близился рассвет. Я переодела рубаху и подошла к окну. Осторожно выглянула. Первые лучи солнца выглядывали из-за леса и золотили облака, над рекой клубился туман. Пахло молодой листвой и свежестью. Показалось, что наступил покой. Но это было не так. Я чувствовала, что это не все. Только не подозревала, насколько не все и не так.
В голове крутилась мысль: "Надо понять, почему она преследует нас? Тогда найдется и выход".
Я думала, что проснулась первой, но тут хлопнула входная дверь, и под окнами показался дядя Гена с сумкой. Он прошел к машине и поставил сумку в уже открытый багажник. Рядом крутился взволнованный Ром. Он чувствовал, что хозяева собираются уезжать, заглядывал в багажник, бежал следом за дядей Геной к двери, потом обратно. Дядя Гена вынес связанные между собой удочки, ведро и котелок.
Я услышала шаги на лестнице, скрипнула дверь в комнату Матвея, и раздался голос тети Оли:
- Матвейка, вставай! - щелкнул выключатель. - Ну что ты опять у себя тут грязь развел! Не детская комната, а хламовник какой-то!
Потянулась в постели, просыпаясь, Саша. Она быстро подскочила, увидев меня у окна.
- Что, опять? - выдохнула она.
- Нет, просто проснулась, - я не хотела пугать подругу рассказом о кошмарном сне. - Тетя Оля будит Матвея.
- Слышу, мама всегда идет к нему, а я просыпаюсь, потому что она его ругает за беспорядок. - Саша поднялась. - Как же рано! - Она снова потянулась. - Что там?
- Дядя Гена уже и машину загрузил.
- О, надо поторопиться. Знаешь, он такую вкусную уху варит! На костре. Раз попробуешь, другую есть не будешь.
Мы торопливо одевались, когда заглянула тетя Оля.
- Встали? Молодцы, девочки, спускайтесь, попьем чаю и поедем. - Она развернулась к выходу и напомнила. - Не забудьте закрыть окно.
Дядя Гена вывел машину на дорогу без десяти пять и вышел закрыть ворота. Ром продолжал вертеться у него под ногами.
- Нет, пес, ты остаешься на хозяйстве. Тебе просто нет места в машине.
Ром поджал хвост, опустил голову и поплелся к крыльцу. Мы поехали за близнецами. Я оглянулась, Ром стоял на крыльце и не сводил глаз с отъезжающей машины.
- А не позвали бы близнецов, взяли бы с собой собаку, - дядя Гена оглянулся на Матвея, - не жалеешь?
- Ему и тогда места не хватило бы, - буркнул не совсем проснувшийся Матвей.
Мальчишки ждали у ворот. Их отец привалился к воротам и откровенно зевал.
- Как вы так рано встаете? - спросил он крестного.
- Привычка. Можем вообще не спать. Дежурства, ночи, - дядя Гена улыбнулся, пожимая протянутую руку.
- Вы там с ними построже, - посоветовал отец близнецов, подталкивая их на заднее сидение, где уже было тесно. Матвей сидел на коленях у Саши, близнецы прижались друг к другу рядом со мной. - Надеюсь, здесь ДПС не зверствует? - спросил он.