Я подошел к окну и посмотрел, что творится на улице. Небо в просвете между двумя огромными зданиями напротив отеля было цвета расплавленного металла. Никаких облаков, только густая сероватая пелена. Дождь мог зарядить до конца месяца, если не на все лето. Мной овладела какая-то тревога; я порывался что-то предпринять, но не знал, что именно. Когда такое испытываешь, все кажется бессмысленным. Я хотел и не хотел возвращаться обратно на ярмарку.
Я отошел от окна и взглянул на часы, висевшие в холле: мне хотелось знать, который теперь час. Часы показывали без четверти двенадцать.
Перед стойкой портье стояла какая-то девушка; она только что вернула ему ключи от номера. Девушка стояла ко мне спиной, но даже со спины было видно, что такие создания не гуляют толпами по Эвансвиллю. Что-то сразу привлекло в ней внимание, например, подстриженные под пажа золотистые волосы, которые падали на плечи. На ней было шелковое сиреневое платье, облегающее фигуру, как те купальники, которые носят девушки на рекламных картинках. Она так же мало принадлежала к реальному миру, как импровизации Луи Армстронга.
Меня сразу перестало занимать то, что было за окном; я стал ждать, пока она обернется, чтобы удостовериться, что фасад соответствует всему остальному. Не подумайте, что я сразу разлетелся мыслями в отношении знакомства. На все про все у меня было в кармане восемнадцать долларов. Бедный дурачок с ярмарки не мог надеяться на то, что девушкa такого класса обратит на него внимание. Сами понимаете, что я хочу сказать. Если не понимаете, я объясню. До ее появления холл казался вполне пристойным, он был отлично меблирован и украшен. Но стоило появиться ей — и он приобрел, вид жалкой ночлежки. То же самое она сделала со мной: пока ее не было, я казался себе прилично одетым малым недурней наружности. Но рядом с ней я выглядел замызганным юнцом, который имеет привычку спать не раздеваясь.
Вот такие мысли бродили у меня в голове, пока она не повернулась ко мне лицом. А когда повернулась — я остолбенел. Она не обманула моих ожиданий и была точно такой, как я себе ее представлял. И я ее знал: это была Рита. Мне кажется, я довольно долго простоял с разинутым ртом. Рита отошла от администратора н двинулась к выходу. Заметив меня, она подошла и, улыбаясь, сказала: «Привет, Эдди!» Ее голос в отличие от внешности не изменился со вчерашнего дня.
Я что-то промямлил в ответ.
— Как тебе удалось узнать, где я живу? — спросила она.
— А я и не знал. Я зашел сюда, чтобы укрыться от дождя, который так и не пошел. Послушай, может, выпьем чего-нибудь в баре?
На минуту она заколебалась.
— Я бы не прочь позавтракать. Ты уже ел?
— Нет.
Мы заказали кофе и пирожки в баре рядом с холлом. Сидя за столиком напротив девушки, я не переставал ее разглядывать. Перемена не укладывалась у меня в голове. Невозможно было поверить, что это та самая девушка, которая вчера рыдала под дождем, одетая в грязный плащ и стоптанные туфли.
— Они разузнали что-нибудь о карлике? — спросила она.
Я покачал головой.
— Судя по тому, что написано в газете, — нет. Они даже не знают его имени..
— Но ведь это довольно легко сделать. Карликов не так уж много.
Я знал, что сказать в ответ на ее замечание. Совсем недавно у меня зашел разговор об этом с Великаном Моутом.
— Их в Штатах около двух тысяч. То есть, я хочу сказать, настоящих лилипутов. И около пятидесяти тысяч других карликов.
— А в чем разница, Эдди? Лилипуты еще меньше карликов?
— Думаю, что Да, но разница не в этом. Лилипут совершенно пропорционально сложен. А у карлика голова таких же размеров, как у нормального человека; у него длинное тело и короткие конечности.
— Значит, в цирке выступают только лилипуты?
— Обычно да. Ни один шапито не выставит карлика вместо лилипута. Но есть цирки, где выступают только карлики. А некоторые цирковые водевильные труппы лилипутов имеют в своем составе и карликов — для контраста с настоящими лилипутами. Из карликов иногда получаются отличные клоуны.
— Мне можно заказать еще одну чашку кофе, Эдди?
— Думаю, я могу себе это позволить. Я же говорил тебе вчера, что у меня было девятнадцать долларов. Сейчас у меня осталось восемнадцать.
— Эдди! Ты истратил этот доллар с другими женщинами?
— Пока до этого еще не дошло. Если мы будем обходиться только кофе, этих денег хватит надолго.
— Ну ладно уж, давай обходиться только кофе. Правда, время от времени хорошо бы съесть еще и пирожок. Я никак не могу прийти в себя, Эдди.
— От чего? От отсутствия пирожка?
— Нет, от того, как ты выглядишь, когда хорошо одет. Твой сегодняшний вид слишком разительно отличается от вчерашнего.
Тут меня разобрал смех. Я откинулся на спинку стула и громко захохотал. Я, конечно, должен был объяснить, отчего мне так смешно. Она поняла и тоже рассмеялась. И стала еще красивее. Раньше я не замечал, какой у нее изумительный голос.
— Ты провела остаток ночи с Дарленой? — спросил я.
— Да, но не в фургоне, а здесь, в отеле. Когда полиция закончила допрос, я вернулась к Дарлене. Она уже встала и оделась. Мы обе не захотели там оставаться. Поехали в город и переночевали в моем номере. Только Дарлена уже у ехала обратно на ярмарку, потому что ждет сегодня мужа.
После второй чашки кофе Рита посмотрела на свои часы.
— Нам надо ехать на ярмарку, — сказала она, — Мне, по крайней мере, необходимо туда вернуться. Надо только забежать в банк. Это совсем рядом. Ты подождешь меня здесь? Если ты тоже намерен вернуться, то…
— Что мне тут делать? Конечно, я тебя подожду, поедем вместе.
Я уже не мог смотреть на кофе после двух чашек, которые выпил сейчас, и еще двух, выпитых часом раньше. Но надо было ждать, и я заказал еще одну чашку.
Потом мы сели в автобус, чтобы вернуться на ярмарку. Рита сказала, что я должен беречь свои восемнадцать долларов, и не позволила мне взять такси.
Глава 3
Когда я вернулся, дядя Эм был уже на ногах. Он где-то раздобыл опилки и был занят тем, что обильно посыпал ими землю перед нашим балаганом.
— Привет, малыш, ты из города?
— Да, я поднялся слишком рано и успел туда смотаться. Что ты думаешь насчет погоды?
— Может слегка подкачать. Но работа будет. Сюда повалит весь город, чтобы посмотреть на место, отмеченное крестом.
— Ты уже читал газету? — спросил я.
— Нет, но я все-таки учил алгебру в колледже. Крест — это «икс», координата. А полиция разыскивает некоего «игрек».
— И пока безрезультатно, — добавил я.
— Если ты был в городе, то почему не пошел в кино?
— Встретил Риту — случайно. Она возвращалась на ярмарку, вот я и поехал с ней.
Он воскликнул: «Вот как!», — а потом пристально на меня посмотрел.
— Будь осторожен, малыш!
— Вчера ты меня не предостерегал, когда попросил увезти ее на машине. Так или иначе, я ничем не рискую; в следующий раз она просто не обратит на меня внимания, — сказал я.
— И одного раза достаточно, если вчера она хорошенько тебя разглядела. Ты себя недооцениваешь, Эд. Может, ты и не очень красив, но у тебя чертовски романтичный вид. В скором времени ты будешь отбиваться от баб бейсбольной битой.
Это показалось мне сомнительным.
— Ну а кроме того, есть что-нибудь новенькое? Он знал, что я имею в виду.
— Да ничего особенного. Недавно забегал Вейс.
— Вейс?
— Армии Вейс, инспектор или что-то вроде этого. Мне казалось, что ты уже разговаривал с ним сегодня утром.
Я утвердительно кивнул.
— Этот капитан — дотошный малый, — улыбнулся дядя Эм. — Он хотел узнать, проснулся ли ты, когда я вернулся в палатку. Я сказал, что да. Какую глупость ты сморозил? Признался в чем-то, чего не должен был знать?