- Я даже думать не хочу.
- Так что если Артём будет свататься - смело отдавай.
- Да что ты заладил как попугай. Он просто искал своего брата, и почувствовал, что она точно сможет найти его, вот и пошел за ней. У них разница 10 лет, он видел её давно и может от силы раза 3. Что между ними может быть - ничего.
- Готов поспорить, что она ему понравилась.
- Костя, тебе только бы поспорить. И вечно везде видишь иное, чем видят все остальные.
- Сдрейфил?
- Не в жизнь. На что спорим?
- На ведро самого лучшего шампанского. Если будут они вместе - ты мне на их свадьбе вручишь шампанское, десятилитровое ведро.
- Главное не лопни! Хорошо.
А потом закрутилось. Было расследование, потом похороны Антона. Артёма Маша потом видела только на кладбище - печальные глаза, поникшие плечи. Казалось он винил себя в смерти брата. Он не подошел к Маше, и она подумала что он винит и её, хотя не так, не винит – она просто прямое напоминание того жуткого дня на реке, когда они вдвоем нашли труп. А потом Артём моментально исчез, даже не попрощавшись.
Маша постаралась не думать о нём, ездила с Женькой и Костей - тот ещё раз в выходные приехал – но уже с женой, на озеро купаться и в бор за земляникой, и на поле за клубникой, жарили дома на мангале шашлыки, до одури накаталась на стареньком велосипеде брата.
Но 2 недели истекли, отец увез её на автобус, и она поехала в город. Подруга встретила её на вокзале и так визжала от восторга, что уши закладывало. Потом забросив сумки с продуктами домой, до ночи гуляли по улицам города. И хотя Ольга пыталась всеми силами растормошить Машу, та никак не могла забыть сон. В ночь после дня похорон ей приснился Антон – в белом костюме, с белыми волосами, с прозрачными глазами и неизменной улыбкой.
- Не бойся, сказал он и улыбнулся, - спасибо тебе Маша за всё. Ещё хочу попросить тебя об одном небольшом одолжении - очень хочется вафельных трубочек со сгущенкой, которые пекла твоя мама. Она пекла их столько, что и домой мне складывала в пакетик. Спасибо тебе за всё, и я уверен, что всё у тебя будет хорошо.
Поэтому на следующий день она сама достала вафельницу и завела тесто, настряпала целый таз и извела 3 банки вареной сгущенки - всё никак не могла остановиться. Мама подсказала ингредиенты, а остальное Маша сделала сама, и всё же слезы не могли удержаться в глубине её синих глаз, и текли, текли по щекам. Мама не выдержала рыданий дочери, подошла и обняла её, благо вафли были достряпаны, и осталось их только начинить. Потом Маша выбрала десяток самых лучших, каждую повязала ленточкой, и отнесла на кладбище, вместе с букетом лилий.
Там она долго сидела, вспоминая былые веселые времена – период учебы в школе, когда она везде была с братом, хоть мальчишки были на 5 лет старше. Она была в 4 классе, а они в 9, они все вместе ездили на великах на озеро, и Костя с Антоном, дурачась, прятали её в траве и заставляли Женьку искать свою сестру, а сами в это время лежали на песке, и потешались над ним, когда он почти срывая голос звал её, а они брали с неё слово, что она будет нема как рыба.
Маша просидела у могилы Антона, заставленной венками и букетами, смотря на его фото в рамке, почти 3 часа, и потом пошла, не оборачиваясь. Поэтому, она не увидела, как из-за дерева вывернула к могиле фигура и застыла в неподвижности.
Маша вернулась на работу, и всё вернулось на круги своя. Снова кофе, переговоры, назначение встреч, совещания, телефонные звонки и отчеты отделов. Но на третье утро, она, придя на работу, обнаружила на своем месте Петра Петровича. Он меланхолично раскачивался на её офисном кресле на колесиках и крутил в руках ручку.
- Доброе утро, Пётр Петрович, - Маша обеспокоенно посмотрела на свои наручные часы и на часы в приемной, - что то случилось?
- Доброе утро, Машенька, - директор встал и оглядел её с ног до головы. Волосы цвета пшеницы закручены в тугой пучок на голове, немного макияжа, новый светло-голубой офисный брючный костюм с пиджачком так подходящий к цвету её глаз и удобные балетки, которые приходя в офис, она обычно меняет на неудобные белые туфли на шпильке. На плече сумочка, а в глазах то ли испуг, то ли изумление.
- Машенька, у меня через 15 минут деловая встреча, сходи до кондитерской, прикупи пирожных и обязательно трубочки вафельные с вареной сгущенкой. А как вернёшься – сделай 2 кофе с сахаром и сливками и принеси в мой кабинет. А ещё потом собери всех сотрудников, чтобы с ними попрощаться.
- Петр Петрович, меня увольняют? За что?
- Это потом Маша, пока беги в кондитерскую.
Маша взяла из сумочки кошелек, там лежала карточка, которой она всегда рассчитывалась в кондитерских и канцелярских магазинах и множество разных карт постоянных клиентов со скидками, и направилась в кондитерскую «Плюшка», которая располагалась неподалеку. Большой выбор и умеренные цены радовали покупателей, и каждый день здесь было много людей. Стоя в очереди, Маша опять вспомнила Антона – эти трубочки со сгущенкой напомнили ей о кладбище, голову нещадно заломило, сердце противно заныло. Ещё и это увольнение, чем она не угодила?