Выбрать главу

Возьмем, к примеру Высоцкого. Тот до сорока трех вообще не дожил. И ничего. Этого ему вполне хватило, чтобы вписать свое имя в историю. Помнят, любят...

Представляю себе свои похороны: работа прекратилась, все мероприятия, включая представления отменили. Коллеги плачут, несут цветы, венки. Я лежу в гробу на сцене, каждый подходит и целует меня в лоб, даже те, кого я не люблю (т.е. не любил). Затем, выносят меня из театра под громкие аплодисменты и в этот момент, в голову приходит общее понимание - кого они, на самом деле, потеряли. Процессия медленно движется через центр города в направлении кладбища.

- Уважаемые, - будут спрашивать прохожие, - а кого хоронят?

- Это он. - Отвечает неутешные коллеги. - он покинул нас навсегда.

- Он?! Ах, какое горе. - убиваются прохожие. - Он был таким талантливым. А как он играл Гамлета.

И каждый забудет о своих делах чтобы провести своего кумира в последний путь. Процессия все увеличиваться и пока дойдет до кладбища - растянется на километры. Дорожное движение восстановят ближе к вечеру.

Затем памятник гранитный поставят во весь рост, а на театре прикрутят мемориальную доску с надписью: «Здесь творил он». Впоследствии фильм снимут, а Безруков сыграет меня.

Хотел было расплакаться, мысли навеяли тоску, но все мои старания оказались напрасными. Ха! На сцене запросто пускал слезу. Без усилий. О, знаешь, я был мастером слезопускания: слезы радости, частые слезы, мог зайтись плачем, скупые мужские слезы, мог даже плакать по очереди то левым глазом, то правым. А тут вдруг такое. При виде собственного холодного, скорченного трупа - хоть бы слезинка. Единственное, что удалось сделать, то скорчить печальную мину и застонать. Аж самому противно стало.

Затем бросился к бутылке, но проклятая пробка никак не хотела откручиваться. Теперь я все понял и то, что труп не хотел переворачиваться, и пробка - все связано. Я теперь создание духовное. Так что к материальному миру не имею никакого отношения и не могу влиять на материю. Но почему остался здесь, на земле? По всем духовным канонам, я должен был вознестись на небо, ну, или провалиться сквозь землю в ад. Кстати, второй вариант более подходящий в моем случае. Все же знают, что актеров в рай не пускают. Тем более хороших. А? Что ты говоришь? Да, я это понял, что дух остается на земле три дня после смерти физической оболочки, пока тело не похоронят. На этом месте я испугался, если это так можно назвать (духи по определению ничего не должны бояться). Но тот факт, что придется целых три дня «греметь цепями» слоняясь по собственной квартире и смотреть, как портиться мое тело, напугал меня не на шутку. Это еще если повезет - три дня. А если хватятся через неделю. Придется вдыхать этот запах разложения. В конце концов, от голода сдохнуть можно - не есть целую неделю ... сам подумай.

Тут я вспомнил о бывшей с детьми. С минуты на минуту должны приехать. Часы на стене показывали без пяти минут час. Эх, и приспичило же мне «двинуть кони» именно в это субботнее утро. Вот они приедут, найдут меня в таком не презентабельном виде. Напугаются бедные. Мои бедные детки, видимо, получат психологическую травму на всю жизнь. Будут кричать: «Папа, папа вставай. Па-а-апа!». От такой мысли мне снова захотелось расплакаться от жалости, но опять ничего не получилось. Бросился к сигаретам, но тут же вспомнил о своем нынешнем состоянии. Блин! Я даже закурить не могу! Я долбаный мертвец! Черт! Эх! Хреново быть мертвым.

Во время этого внутреннего монолога в дверь позвонили. «А-а! это они! Так и знал, что раньше приедут». Это она специально делает, по принципу «скорее сядешь, скорее выйдешь». Терпеть меня не может. А дети, дочурки мои - наоборот. Любят меня и очень скучают. Боже, боже. Бедные. Еще не знают, что нет у них больше папки. А эта стерва, определенно, будет радоваться. Сучка. Вот, сто процентов обрадуется. Я тебе говорю. А че? Алиментов я все равно не плачу - сама отказалась. Тот сарацин действительно хирургом оказался и довольно успешным. Зарабатывает «у-у-у!». Космос. «Лексус» ей купил. Доченьки также накормлены, одеты. Он вообще не плохой мужик оказался. К моим малым, как со своими обращается, хотя и собственных имеет. Мне даже, кажется, он их любит. Словом, не нуждаются без меня. Сам понимаешь - теплее им от тех нескольких тысченок не станет. Единственное, что могу сделать то раз в две недели сводить в «МакДональдз» на мороженое. Малые его просто обожают. Короче, помощник из меня, как из навоза патроны. Для нее моя преждевременная смерть большой-большой плюс. Не придется больше видеться, тратить драгоценное время и нервы.