— Мы продвигаемся вперед, — неопределенно ответил судья. — Медленно, но уверенно, вы понимаете?
Он отставил свой чай, показывая, что гостю пора удалиться.
Ли Ку уже поднимался, но вдруг хлопнул себя ладонью по лбу.
— Как глупо с моей стороны! Я хотел сразу сказать вам, но это совершенно выпало из памяти! После того как вы вчера ушли, я вспомнил, что действительно видел ту черную шкатулку, что вы мне показывали.
— Так, так, — сказал судья, — это интересно! Когда и откуда она попала к вам, господин Ли?
— С полгода назад, ваша честь, от одного старого нищего. Он пришел ко мне домой и просил дать за нее несколько медяков. Она была вся покрыта грязью, и я не заметил нефритовый диск на крышке. Он сказал, что нашел эту шкатулку на поросшем лесом склоне за заброшенным храмом, возле кроличьей норы. Я был занят и собирался прогнать его. Но он был так жалок, что я взял шкатулку и дал ему пять медяков. Потом я бросил ее в корзину со всякими другими безделушками. Позже, когда старый торговец древностями из лавки за храмом Конфуция пришел покупать у меня одну старинную картину, я добавил к ней эту корзину, чтобы получить нужную мне круглую сумму.
— Спасибо, господин Ли. Я рад, что знаю теперь, откуда взялась моя шкатулка. Благодарю вас за то, что показали свои работы. Я подержу эти пейзажи у себя несколько дней и сообщу вам, когда сделаю выбор. Кстати, ваш помощник Ян объявился?
— Нет, ваша честь, но он скоро вернется. Я навел справки в городе и узнал, что он загулял с двумя приятелями. А это стоит денег!
— Понятно. Я случайно встретил его бывшего хозяина, префекта в отставке У. Он сказал, что уволил Яна, потому что он беспутный юноша.
Художник сердито потряс головой.
— У — старый идиот, ваша честь! Точно такой, как мой братец. У них нет ни малейшего сочувствия к тем, кто не соответствует до малейших деталей их вульгарному, скучному представлению о жизни.
— Ну что ж, всякие люди есть в мире. Старшина проводит вас до ворот, господин Ли.
— Значит, шкатулка была найдена возле заброшенного храма, ваша честь! — воскликнул МаЖун.
— Да, — произнес судья. — Очень интересно. Если Ли говорил правду, представляется, что исчезновение барышни Нефрит также связано с этим храмом. А если он хотел рассказать мне небылицу, то почему именно такую? — Некоторое время судья молча поглаживал бороду. — А кто мог дать ему ложные сведения о том, что Ян загулял с двумя приятелями? Ведь Ян мертв!
Ма Жун пожал широкими плечами.
— Это легко объяснить, ваша честь. Как я говорил вам, вчера я встретил Ли, когда он обходил харчевни. И вы знаете, что за люди эти владельцы харчевен? Они всегда стараются отвязаться от человека, который о ком-нибудь расспрашивает, общими фразами. Они не любят быть замешанными в чужие неприятности, им хватает и своих.
— Я обдумаю все это, Ма Жун. А тебе лучше идти в Приют отшельника после девяти. К этому времени настоятельница уже прочитает вечерние молитвы и будет спать.
Судья прошел по открытой галерее, огибающей внутренний садик, в покои Первой госпожи. Сквозь открытое окно доносились звуки двухструнной скрипки, ритм отбивался резким щелканьем деревянной трещотки.
Войдя в темную гостиную, он увидел, что в ней собралось немало людей. Все они смотрели на импровизированную сцену в глубине комнаты: завешанную красной парчой будку высотой примерно в семь чи, в верхней части которой находился экран из тонкой белой ткани, освещенный сзади масляным светильником. По нему проносились ярко окрашенные фигурки. Из будки доносился напевный голос рассказчика, сопровождаемый бодрой мелодией скрипки. Судья Ди на цыпочках прошел в угол, встав за спиной собравшихся. Это был театр, который Первая госпожа обещала устроить детям в связи с ее днем рождения.
Три его жены сидели с детьми и нянькой на длинной скамье перед сценой. За ними стояли служанки. По такому особому случаю даже посудомойкам разрешили войти в дом. Все с захватывающим интересом следили за развитием сюжета.
Сложив руки на груди, судья наблюдал за красочным представлением. Грациозные фигурки, вырезанные из пергамента и раскрашенные сочными красками, подчинялись движению железных проволочек за экраном. Кукловод то подводил их вплотную к экрану, так что были ясно видны их выразительные профили, то позволял им отдалиться от него, создавая иллюзию, будто они исчезают вдалеке.
Как обычно в таких случаях, пьеса представляла собой смесь различных легенд, где главную роль играла Царица Западного рая. Сейчас она обращалась с горячей речью к своему сказочному двору, стоя под Райским деревом, на котором росли персики бессмертия, окрашенные в ярко-красный цвет. Царица походила на большую пеструю бабочку. Затем появилась белая обезьяна, замыслившая украсть персики. Дети захлопали в ладоши и радостно закричали, когда обезьяна принялась за свои фантастические проказы.