– Ладно, хватит меня агитировать, – проворчал Максим. – Согласен, вариант хороший, и с документами повезло. Такое бывает очень редко. Где вы его взяли, этого гауптмана?
– Он шел по улице и искал адрес, сверял по какой-то бумажке номера домов. Мне сразу его лицо понравилось, он чем-то на меня похож. Я представил, как он выглядит на фото в документах, и понял, что это наш клиент. Потом нам повезло, что этот гауптман свернул как раз в переулок, где меня ждал Борис.
– Вы что, труп бросили в развалинах в черте города? – нахмурился Буторин.
– Ты что, смеешься? – покачал Коган головой.
– Я обогнал немца по другой стороне улицы и остановился возле проема, за которым ждал Борис, – продолжил рассказывать Сосновский. – Сказал Борису, что берем офицера, а сам стал изображать, что ищу спички по карманам. Когда гауптман подошел, я на великолепном немецком попросил у него прикурить. Разговорились. Он даже не стал документы у меня спрашивать, так купился на мое произношение. Он сказал, какую улицу ищет, я пообещал показать, и мы пошли, болтая о веселом довоенном времени в Берлине и Бремене. В какой-то момент я сказал, что вот так через развалины короче, а там Боря нас ждал. Ну, повязали, объяснили, что жить ему пять секунд, если попытается шуметь, и повели через развалины к пригородам. Успокоил его, что сохраню жизнь. Ну а у реки – дело техники. И тело с камнями на дно.
– Не хватятся этого Бойтеля в городе?
– Нет. Я же все у него выяснил, прежде чем прикончить. У него письмо было от матери. Она просила разыскать свою подругу молодости, обрусевшую немку, которая перед войной осела в Брянске. Он даже не успел зарегистрироваться о прибытии в комендатуре.
– Такое везение бывает раз в жизни, – тихо сказал Буторин. – Немец, немецкий гауптман, и такой недисциплинированный.
– Хотя он не обязан регистрироваться в комендатуре, – усмехнулся Сосновский. – Его ранг в системе политической пропаганды позволяет прибыть сразу к месту дислокации части или в ведомство, в которое он должен явиться согласно своей командировке. Это нам тоже на руку.
– Хорошо. Давайте теперь по наблюдениям. Ты, Виктор?
– Я нашел три места, которые, судя по всему, могут использовать для содержания арестованных. Первое – это доходный дом купца Смурова. Каменное здание с жилым вторым этажом. На первом размещаются магазины и складские помещения. Я так понял, что там мощные подвалы с арочными потолками, которые выдержат даже бомбежку. Собственно, и выдержали. Второе – здание госбанка. Там приличные подвалы-хранилища и система дверей и решеток по первому разряду. Ничего и менять не надо. А третье – городское отделение милиции. Здание немного повреждено, но большая часть цела, а там в подвале есть камеры предварительного заключения. Может быть, из-за повреждений несущие конструкции пострадали и в подвалах находиться опасно, но наблюдать надо.
– Согласен, я тоже думал о здании милиции и понаблюдал за ним, – согласился Шелестов. – У тебя что, Михаил?
– Школа. Есть новое кирпичное здание с мастерскими в подвале. Вполне можно использовать для содержания арестованных. Там какая-то военная администрация расположилась. Больше пока ничего не выяснил.
– У меня конюшня, – добавил Коган. – Добротная совхозная конюшня. Там пытались, как я понял, до войны разводить элитные породы лошадей. Загоны дубовые. Под камеры их подогнать можно легко. Точка для наблюдения есть хорошая.
– Еще идеи есть? – спросил Шелестов. – Нет? Тогда приказ такой. Разделимся и ведем наблюдение в течение трех дней. На что обращать внимание, напоминать не буду. У каждого большой опыт ведения разведки, каждый в состоянии определить, используется помещение под тюрьму или нет. И кого там содержат. Своих арестованных немцы в любом случае не станут содержать с арестованными подпольщиками, уголовниками или евреями. Только наблюдать, только делать выводы. Через три дня нам надо иметь данные о содержании арестованных и начинать разработку плана по захвату. Каждый лишний день может приближать катастрофу.
Буторин лежал в разрушенном дверном проеме разрушенного четырехэтажного здания. Здесь, на верхнем этаже, обзор был великолепный. И даже в такой пасмурный день видимость отличная. Собственно, именно пасмурной погоде Виктор радовался больше всего. Не будет бликов от его бинокля. Рассмотрев во всех деталях здание бывшего советского банка, разведчик убедился, что внутри располагается не гражданская организация и не банк. Много офицеров, и только у входа два солдата. Подъехала машина. Виктор записал марку, номер и количество вошедших в здание офицеров, а также их звание. Еще машина, теперь уехал какой-то майор. Штаб? Вряд ли. Если здесь штаб, то движение было бы больше и звания повыше. На штаб мелкого подразделения уровня батальона не похоже. Да и нечего ему в городе делать. Тыловая структура вермахта? Возможно! Подобраться бы поближе и разглядеть эмблемы и знаки различия на рукавах и погонах немцев.