Похоже, я опять ищу повод испортить себе настроение! Не успев до конца расправить крылья, заново окукливаюсь в кокон неудачника!.. И почему я рисую её себе в жёлтом? В последний раз на ней были джинсы, розовые кеды, а какого цвета футболка, к своему стыду, вообще не помню. Может, как раз того самого… Который сегодня меня доконает!
Тем временем тело, будто не моё, успешно продолжало ехать и управлять. «-3,11», «-5,03» — раз за разом вывешивали с пит-лейн.
— Тридцать первый прошёл Зебровски, — сообщили оттуда, — но к тебе не приближается. Так держать!
Фриц в пяти секундах? Тогда что это там маячит позади? Не разобрать — даже цвет, — но явно ближе. Чьему миру он ни принадлежит, подпускать его нельзя! Я сумею от тебя уехать, Золтан Раш! Каким бы ты ни был гением скорости — мой мотор мощнее твоего допотопного движка, и у резины сцепление лучше. Перье ведь умудрился! На такой же колымаге, как у тебя! И сколь угодно потом меня карауль — я сделаю главное: исполню мечту Боба Мэврика стать, кем ты не смог.
— Лайквуд… на семь… убил шины…
Но с моими, в отличие от радиосвязи, всё пока в порядке. Катят, как по рельсам к… Победе?
— Спокойней, — ненадолго прорезался в эфире голос. — Тебе кругов в три раза меньше осталось. Даже если он… Просто приведи машину к финишу… — и снова пропал, стоило мне после Квазимодо спрятаться от передатчика за холм.
Спасибо, конечно, но лучше б не отвлекали. Даже самого непобедимого гонщика, гоняющегося в собственной, недосягаемой для остальных, лиге, неотрывно преследуют страх и невезение. И чтобы не дать им взять верх, нельзя позволять себе халтурить — ехать не на пределе возможностей.
Тем более, вести вдруг стало поразительно легко, будто моя Лола, выучив трассу, сама следовала заданным маршрутом. Её не приходилось то и дело отлавливать сжатыми на баранке одеревенелыми пальцами и осаживать, ударяя по педалям порядком занемевшими ногами. Органы управления сделались податливыми и отзывчивыми, между сигналами из мозга и ними как бы не существовало мускульного напряжения. Вот оно — лучше поздно, чем никогда! — единение гонщика и машины. Чего доброго, я почувствую себя неполноценным, отрезанным от важной части себя, когда придётся её покинуть — на несколько месяцев, навсегда? Даже ради почестей и выгодного контракта. Никакие подиумы, кубки и брызги шампанского не заменят ощущение игриво сопротивляющегося, но покорно подыгрывающего руля и тесно, но заботливо обнимающего сиденья. Однако, как говорится, чтоб финишировать первым, сперва надо финишировать. Йо-хо! Тебе не догнать меня, чёртов призрак!..
И тут в зеркале нарисовался… На этот раз довольно отчётливо и вполне материально — не сгусток света или зияющая небом дыра в асфальте. Хотя окрас ближе к небесному, чем к «титульному-призрачному». Что за баклажан? Круговой? Вроде, не проходил такого. Вынырнул с пит-стопа на свежих шинах? Резво пошёл, что уже начинает поддавливать…
Сердце бухнуло, сбившись с ритма, как щербатая шестерёнка. Так вот почему шасси так послушно стало держать траекторию, даже не пытаясь соскользнуть, как большую часть гонки. Мне-то казалось, время замедлилось от предвкушения триумфа, а на самом деле… Что значило: «Просто доведи машину…»? То, что в команде поняли, насколько это будет непросто?!.
— Мы что? Теряем мощность? — еле дождавшись старт-финишной прямой выдавил я, повернувшись к вышке над пит-уолл, будто оттуда могли прочесть по губам сквозь тонированное забрало шлема.
— Куда… как угорелый? — автоматной очередью громыхнуло в наушниках. — Фрэнк… десять секунд…
Почему же тогда этот приближается? Нет, вроде опять отстал. Настолько, что его уже не видно за крутыми извивами медленного послестартового сектора. Выходит, я сам где-то ошибся и потерял темп? Например, врубил не ту передачу… Бред! Такое можно сделать, даже у мэтров случаются глупые осечки, но чтоб не заметить!.. Или технические проблемы на какое-то время возникли и ушли сами собой?.. Только б не успели вернуться!
Через несколько поворотов покажут белый флаг. Значит, ещё круг… Целый один чёртов нескончаемый круг!.. Будто победный шар, застывший у лузы. И надо умудриться ударить по нему так, чтобы он в неё не вошёл… О чём я?!. Нечего вспомнить помимо той злополучной партии в бильярд, по-глупому проигранной в незапамятные времена Курту? Когда с мальчишеским задором мечтал забить и забивал из самых сложных позиций, а стоило испугаться промазать из простейшей — сбылось и это. Фортуна, поманив, дала от ворот поворот, словно кокетливая девчонка, навесив на мою самооценку ярлык, который неудачник так и не удосужился снять. Шея зачесалась, точно и сейчас позорное украшение висит на мне, скрытое под шлемом и комбинезоном, вызывая неприятный зуд.
А вот и снова он — мой новый преследователь! Опять возник из ниоткуда, и на этот раз ещё ближе. Наверно, за без малого девяносто девять кругов я научился ездить тут с закрытыми глазами, раз спокойно разглядываю в зеркалах его, а не коварную связку Удавки и Кипятка перед собой, на которую нацеливаюсь. Похож не то на сома, не то на рыбу-молот. Откуда столь старомодный дизайн? Единственным жёлтым пятном на несуразном обтекателе были цифры «19», а чуть за ним — простоватый тускло-золотистый, будто облезлый, шлем и такое же (тоже без спонсорских надписей) заднее антикрыло. Оно и непропорционально высокий, сплюснутый с боков, воздухозаборник над дугой безопасности складывались в подобие креста из тёмной в контражуре вертикали и сияющей перекладины. Ну что ж, может теперь толстосумы заметят настырного середнячка, и реклама появится.
Пока я жался к левому отбойнику, проходя Удавку, он целиком заполнил собой правое зеркало. Даже почудилось, что вижу, как блестят из-под шлема бешеным азартом его глаза. Чёрт! Если наши колёса соприкоснутся, безумец вполне может повторить участь Золтана. А то и нас обоих замотает узлами вокруг Того-Самого-Дерева. За каким он так торопится?!. Ведь его позиция относительно меня ничего не решает. Надеется обойти реального соперника, которого даже не видно? Как и чтобы его кто-нибудь прессинговал… Думает, оставшейся минуты хватит? Или таким манером замыслил добыть себе ещё одну…
— Желаешь погоняться лишний круг? Пролезай!..
Не став нырять на следующий апекс, я оставил машину на внешней дуге Кипятка, открывая калитку, и чуть отпустил газ, ожидая, когда он появится не отражением, а спереди. Ну где ты там?.. Справа его тоже не было. Как сквозь землю провалился. Спрятался в слепой зоне?
Не хочешь — как хочешь! В конце концов, кому из нас больше есть куда спешить!.. Надеясь, он разумно отложил манёвр до Посошка, я притопил педаль обратно…
И тут переднее правое колесо дёрнулось, будто на долю мгновения упёрлось в невидимое препятствие… Кочку, которую прежние круги спокойно пропускал под брюхом, или?.. От пружинящего толчка шасси подбросило и повело, смещая к левой грязной бровке… Перед мысленным взором непрошено возник белёсый дымок из-под скользящей к стене машины Боба Мэврика, похожей на сбитый самолёт…
Круг 99. Жёлтые флаги
Первым, что дело скверно, забил тревогу вестибулярный аппарат. Перегрузка исчезла, словно твердь из-под ног. Ощущение, будто оступился во время забега наперегонки по парапету небоскрёба. Сперва гложет досада об упущенной победе… Но потом приходит осознание, что падаешь не на кровлю, а невыносимо долго летишь вдоль мелькающего фасада, едва-едва задевая неровную пылящую штукатурку и беспомощно наблюдая приближение мостовой. Единственная разница, тут вместо неё встречала стена из серых, цвета мокрого асфальта, покрышек.