Площадка у переходной камеры была завалена предметами. Летье разбирал каюты. Увидев девушку, протянул к ней руки, чтобы помочь перебраться через хаос.
— Слушай, Галинка, вот удивятся где-то в центре Галактики, когда выловят это кресло! "Космический летательный аппарат небывалой конструкции!" Восторгаться будут: вот техника, куда нам с нашими спиралодисками!
Та смотрела на него с улыбкой: "Старше меня — а какой он еще мальчишка. Это я и люблю в нем больше всего."
— Погоди, — пилот пошарил по карманах, достал кусочек мела, написал на спинке кресла: "Тони + Галя = любовь навсегда! Привет, жукоглазые! Дышите носом, если он у вас есть." Затолкнул кресло в люк камеры, нажал кнопку. Пусть ломают головы.
Бруно Аскер, раскрасневшийся и потный, сердито зыркал по сторонам, выискивая, где еще содрать электропроводку, гибкие трубы для воды и газа; сматывал то и другое в бунты. Снимал и распределительные щиты.
Все работали споро, понимая: чем раньше они повыбрасывают в космос ставшие теперь балластом вещи, тем больше сэкономят драгоценного антигелия.
Впрочем, разрушать — не строить. Управились за два дня. Отдыхали вповалку в отсеке управления, единственном нетронутом. Кроме него уцелела Установка Засыпания — Пробуждения, электромагнитная катапульта, обсерватория, малая часть запасов и инструментов; и лежала в стартовом гнезде одноместная разведывательная ракета "Ласточка".
Напоследок астронавты, как смогли, сгладили следы разрушения.
Потом все собрались в отсеке УЗП.
— Делаем цикл сверхускоренного торможения и вместе — обратный разгон до 0,3 от световой, — объявил Корень. — Через час, время, за которое надо успеть погрузиться в свои контейнеры, астронавигатор автоматически переведет двигатели в форсированный режим. Тяга будет 80 g. Когда выйдем в район Солнечной системы, тяга веренется на 0,8 g и произойдет наше пробуждение. Что ж, — он взглянул на товарищей, на Марину, коротко усмехнулся. — Начинайте. Я последний…
Астронавты раздевались (одежда при мгновенном замораживании могла повредить тело), погружались в контейнеры. Корень подводил очередной бак под лучи молекулярных генераторов, командовал:
— Товсь!
— и погрузившийся с головой человек от нажатия кнопки превращался в ледяной монолит в глыбе льда. Капитан откатывал сразу покрывшиеся инеем контейнеры в магнитные гнезда, закреплял их там. Он управился за 45 минут.
Поставил под лучи генераторов свой контейнер, включил ток электромагнитов. Теперь его контейнер, как и колонны генераторов, наглухо прикипели стальными основаниями к полу; 80-кратная перегрузка не пошевельнет их.
Разделся. Перевел управление на ту автоматическую схему, которую собрали и надежно, ударом об пол, проверили Аскер и Галина. Набрал там выдержку на пультике "120 часов", включил 60-секундную задержку перед срабатыванием.
Вдохнул полную грудь воздуха, прыгнул в бак, погрузился с головой и стал ждать. Наверно, он проделал все излишне быстро. Или секунды теперь текли медленнее. Как бы там ни было, Корень почувствовал дискомфорт; воздух распирал легкие. "Перемудрили Аскер и Крон, — раздраженно подумал он. Переавтоматизировали! Конечно! Нужно было провести кнопку включения ко мне в бак, не ставить выдержку. Жди теперь! — Он выпустил воздух, тот пошел перед лицом крупными пузырями. — Да что такое!?.. Неужто их автомат испортился! Как быть?.."
Вскоре он уже изнемогал от удушья, судоржно сжал челюсти и губы, чтобы не втянуть в легкие воду. "Выскочить из контейнера?"
… Перед глазами вдруг возникла картина, запомнившаяся со времени отработки метода: подопытный кролик, перепуганный погружением, дергался, пока не освободился от тянувшего на дно груза, выскочил из воды… и прямо в воздухе его приняли и обработали лучи генератора. Белый стеклопоподобный комок грянулся об пол и разлетелся на мелкие осколки.
В глазах Кореня возникла красная мгла. Он понял, что сейчас потеряет сознание. Заскрежетал зубами от натуги. В полную силу оттолкнулся ногами, вылетел из бака, покатился по полу. Поднялся. Плечи и грудь в ссадинах. "В чем же дело?"
Подошел к автомату Бруно-Крон. Алюминиевая панель лоснилась в свете ламп. Посмотрел на счетчик: вместо числа "120", которое он только что установил, там стояло "000".
Он глубоко дышал, не мог надышаться. Что такое? Минуло 120 часов — или… Если нет, то вот-вот заработает программа разгона в астронавигаторе, ускорение в 80 g размажет его по стенкам. И некому будет пробудить остальных.
"Прошло 120 часов, пять суток форсажа?!.."
Иван огляделся. Ничего не изменилось в отсеке. В прозрачных контейнерах застыли синеватые тела пятерых астронавтов. Зеркальные антенны генераторов были направлены на бак, из которого он выскочил. На полу лужа — это он расплескал, выскакивая.
Подошел к баку, опустил руку: вода вроде теплей той, в какую он погружался. Но, может, подогрелась от его тела?
По всем ощущениям, по памяти мозга и тела — прошли минуты от того, как он погрузился в бак. Неужто же пять суток!
… Прежде всегда кто-то дежурил, он и будил. "А, привет! Ну, как тут?.." — и тому подобное. Э т о было ощущением и первым переживанием пробуждения — и оно маскировало идеально отлаженную биофизику процесса: что генераторы входили в резонанс с колебаниями молекул тела сразу — за тысячные доли секунды останавливали их. Выход почти на абсолютный нуль; в этом была гарантия, что ни одна клетка плоти их не повредится. А при пробуждении точно так сразу все колебания возбуждались. "Выкл" и "вкл" быстрее, чем это делают с компьютеором; там еще операционную систему надо загружать.
Юношей Корень служил во флоте; его не раз будили заступать на вахту. Тоже можно было не сомневаться, что предшественник отдежурил положенные часы. А теперь… Он тщательно обтерся полотенцем, достал одежду, начал одеваться — а тело все еще ждало удара в 80 g. Дикое противоречие между ощущениями и сознанием. "Ты лишь несколько минут назад залез в контейнер, — доказывали чувства. — Ты вдохнул полной грудью, окунулся и ждал, пока сработают генераторы. Ты подумал даже, что лучше бы их включать кнопкой из бака… Выходит, ты начал думать это 120 часов назад, а закончил сейчас, после размораживания! Ты же едва не задохнулся…"
Он растерянно пригладил мокрые волосы. Вроде все так… но между ощущениями "до" и "после" не было разрыва. За это время должно произойти много событий: астронавигатор запустил двигатели на форсаж, из дюз вырвалось многокилометровые столбы белого огня. Огромная тяга погасила скорость в 0,8 от световой да еще придала кораблю противоположную, в сторону Солнца. (По Бруно это одно и то же, но по расходу топлива, наверно, нет.) "Буревестник" пролетел в обратном направлении почти все расстояние, на которое они до этого убили многие годы. Потом астронавигатор переключил двигатели в режим малой тяги, цикл форсажа кончился.
"Кончился? А если он еще не начался? Ведь чувствам тоже надо верить, иначе зачем они… Самодеятельный автомат мог не сработать, или пробудил меня сразу же. Импульсы счетной схемы те же шестеренки: где-то "зацепилось" не так — и выскочило сразу заданное конечное число. Тогда…"
Его будто по голове ударило. Цикл форсажа в самом деле может начаться вот-вот. Тогда у него оставалось на все про все минут 15. Истратил до погружения пять да сейчас на эту пси-маету столько же. Еще через пять минут его тело станет весить тонн пятьдесят — и недолго проживет. За дело!
Капитан действовал быстро и четко: заморозил воду в своем контейнера, выключил электромагнит, откатил, вкатил под антенны генераторов контейнер Летье, снова включил электромагнит и снова установил на том автомате выдержку "120" часов.
Все. Теперь в случае чего Тони разбудит остальных.