Она быстро вышла из комнаты.
Марина поднялась, хотела пойти за ней, передумала, села. Минута прошла в тягостном молчании.
— Они не вернутся, Остап, — печально и уверенно сказала Плашек. — Их нет ни на обратной траектории, ни в секторе Антареса… нигде. Уже шесть лет. И "Буревестника" нет.
И она рассказала все, что велел передать Корень.
Стефан был поражен не менее Искры:
— Вот оно что! Вот что имел в виду Иван в той реплике… что асенизация им может не понадобиться.
— Тебе предназначалась не только та реплика об асенизации, — взглянула в его сторону Марина, — вся эта информация. Ведь я могла не долететь. Но ты смылся.
Март опустил голову.
— А почему Галине не сказали? — спросил Искра. — И сейчас не знает.
— Это я убедила капитана. Не хочу, чтобы она родила мертвого ребенка. Ко всем ее стрессам добавить еще этот… — Она поднялась. — Извините, я все-таки пойду к ней.
Председатель Искра и конструктор Март остались вдвоем. Остап размышлял, как убедить членов Комитета послать в ту сторону хотя бы автоматическую наблюдательную станцию. С обсерваторией и спектрально сдвинутыми приборами. Те, погибшие, именно на такое крепко рассчитывали.
А Стефан был просто раздавлен свалившейся на него новостью. И более всего тем, что "Буревестника" больше нет. Уже шесть лет! Даже "огрызок" его не вернется. Гибель товарищей… ну, они сами это избрали; да и все уходящие в космос к такому готовы, это обыденно. Но ЕГО корабль, сконструированный им и собранный в полете "Буревестничек"!.. Ничего он теперь не докажет.
Часть вторая
Камикадзе космоса
1. Расставание во Вселенной
Снова все собрались в отсеке управления — и снова чувствовали себя, как на вокзале. Беженцами. Попитались тем, что осталось, — а осталось немного. Двигатели перегрелись, должны остыть, — сказал Корень. — Так что и ночевать будем здесь. Располагайтесь. — Матрацы могли бы оставить, — проворчал Бруно, оглядывая угол около пульта, где ему предстояло лечь, — и одеяла. Поторопились… — Привыкай, физик, — улыбнулся ему Летье. — Отныне не только их, но и наши с тобой места для снов без сновидений — контейнеры анабиоза. При минус двухсот семидесяти по Цельсию… О! Что это? Под ногами у всех мягко качнулся пол; металл корпуса передал отдаленные стуки.
— Это Стефан! — Тони бросился в коридор. За ним двинулись остальные.
— Не спешите! — крикнул им вслед Корень. — Вы его уже не догоните.
Он не пошел в отсек УЗП, повернулся к пульту, включил обзорный экран. Круги звезд на нем образовали туннель из сверкающих обручей. Там, где туннель сходился, сыпь звезд заслоняло маленькое темное тело. Корень включил прожектор: тело-параллелепипед блеснуло алмазными гранями.
Вернулся пилот и, держа перед глазами листок, растерянно прочел:
— "Март сделал свое дело — Март может удалиться. Терпеть не могу прощаться. Не знаю, с кем встречусь в Солнечной, да и встречусь ли? Иван! Можешь считать это проверкой на автономное управление изнутри." И все… Тони скомкал бумажку. — Пижон!
— Как по-дурацки все получилось! — Конструктор Март взялся за голову. Тогда мне казалось, что я поступаю геройски… а теперь и вспомнить тошно.
— Это бывает, — мягко сказал Искра, — когда люди надолго оторваны от Земли. Психиатры именуют это "потерей социалной ориентации".
— Я вижу, космомедицина здесь шагнула далеко вперед, — послышался позади них насмешливый голос Плашек; она вернулась, стояла, прислонясь к двери. — Но, по-моему, Антон Летье поставил более точный диагноз.
Она села в кресло, продолжила рассказ.
……..
— Ладно, все! — Капитан поиграл желваками, положил бумажку Марта в карман. — Приказываю всем расслабиться и отдыхать. Вы не хуже меня знаете, как это важно.
И был час последний в отсеке УЗП, минуты расставания.
— Вы все-таки осторожней, ребята, — говорила Марина, когда они последний раз выверяли направление корабля на Солнце, затем в отсеке все приборы. — А то еще ускорение катапульты вышвырнет нас так, что глыбы расколются. А потом в Солнечной нас с Галинкой соберут не так…
Она шутила. Она еще находила в себе силы шутить.
Наконец, все было подготовлено. Наполненные водой контейнеры установили в ленточную обойму. Затвор электромагнитной пушки раскрылся, готовый принять первый замороженный бак с человеком. Корень и Аскер заняли места у молекулярных генераторов, нацелили их параболические зеркала на ближний к катапульте куб. Летье стоял у пульта гарматы.
— Насчет точности не сомневайтесь, мимо не пролетите, — сказал Бруно. Поле тяготения Солнца издали подправит, притянет…
Сейчас все осознали, что и те, и другие: кто останется в "Буревестнике" и кто сейчас улетит из него — отправляются почти на верную погибель. Исчезли улыбки; стало не до шуток, не до разговоров. Корень до боли стиснул челюсти и не отваживался расслабить их. "Надо что-то сказать. Непременно…" Он боялся, что голос не послушается его.
— Н-ну… мы — люди. И мы расстаемся. Нам жаль и не хочется. Но так сложилось. Мы во Вселенной — и обязаны поступать по-вселенски…
Не он сказал, что хотел; сказалось само. И, похоже, не то.
— Иван! — Марина бросилась к нему, обняла теплыми руками, принялась быстро покрывать поцелуями его лицо.
— Маша… не надо… прошу… хватит… — голос у Кореня дрогнул. — Все, иди. Ты первая.
Галина тоже рванулась к Летье, обняла. Пилот мягко, но властно взял ее за руки.
— Галиночка, запомни наиглавнейшее: сектор Антареса. Сектор Антареса! А про остальное лучше забудь. Я тебя не люблю.
Он опустил ее руки, отнял свои.
— Да?.. — растерянно сказала радистка и опустила голову. Что она еще могла сказать.
— Все. Раздеваться и в контейнеры! — скомандовал Корень.
Марина Плашек погрузила в бак свое ослепительно-красивое тело. Лишняя вода выплеснулась, на полу растеклись лужи. За ней заняла свое место Галина. Над водой были только головы — и они казались отделенными от тел.
— Марина, товсь!
— Прощайте, товарищи!
Голова ее ушла под воду. Корень и Аскер одновремено пустили в ход генераторы — и на них пахнуло теплом, жаром. Это мгновенно выделилась вся тепловая энергия воды и тела женщины. И была в этом тепле составляющая, которая помнилась Ивану Кореню до последнего часа жизни: жар ее, Марины, рук и ее поцелуев, ласк. А через секунду повеяло лютым холодом, контейнер враз покрылся колючим инеем.
Летье перекинул рычажок. Далее катапульта действовала сама: с лязгом обойма передвинула контейнер, он лег в затвор, вокруг сомкнулись соленоиды. Удар магнитного поля, от которого шатнуло пол под ногами, выбросил врача-биолога Марину Плашек в звездный космос.
— Галина Крон, товсь!
— До свиданья, товарищи! До свиданья, Тони! — голова девушки скрылась под водой.
Далее все было так же.
— Прощай, Галинка, — тихо сказал Летье, перебросив рычажок.
Женщина замолчала.
"Что же дальше?" — чуть не спросил Остап, но во-время спохватился. Дальше не было ничего. Ничего, которое длилось полвека, пока Марина Плашек не открыла свои прекрасные серые глаза здесь, в Астрограде.
Было уже заполночь. Автомат городской осветительной сети одну за другой выключал шеренги уличных фонарей. Казалось, ночь улица за улицей стирает световую карту города. Вскоре остались только алые сигнальные точки на радиомачтах, кое-где светились окна в домах да во всю сверкали в небе звезды и огни Космосстроя.
— Смотрите! — Марина показала рукой.
На востоке, там, где россыпь звезд обрывали черные изломы и зазубрины гор, поднималось неяркое созвездие Скорпиона. В нем над пунктиром из мерцающих звездочек оранжевой углинкой костра пылал звездный гигант Антарес.