Астерия печально улыбнулась и провела ледяными пальцами по его мокрой щеке, отводя от неё прилипшие волосы. Её глаза выражали глубокую скорбь, но не по себе, а по Тоффи, которому будет очень тяжко её потерять.
— После моей смерти, — продолжала она, — не бросай игру, не бросай музыку, только в ней и в ваших мыслях, — тут принцесса взглянула на Герду, дрожащую в приступах удерживаемых рыданий, — я буду жить.
Тоффи поглядел на неё в полном отчаянии и, обняв её крепко-крепко, горько заплакал.
Прошло два дня, во время которых принцесса больше не проронила ни слова, лишь глядела куда-то пустым взглядом и чему-то улыбалась. В один день она просто закрыла глаза, и на том её история была окончена.
Зато история Тоффи и Герды продолжалась. После смерти Астерии Тоффи уже нельзя было оставаться в комнате покойной принцессы, а потому Герда решила спрятать его в подвалах замка, где когда-то располагалось королевское убежище на случай, если нападут монстры. Но то было очень давно, и теперь, когда власть Мьюни укрепилась прочно и стойко, укрытие потеряло свою значимость, и было забыто. Мебель, картины и прочие украшения интерьера остались на месте, разве что покрылись вековой пылью. Герде и Тоффи ничего не стоило привести всё в порядок и сделать это место вновь обитаемым. Она после ещё посещала его, но вскоре он сам настолько обжился в замке, что научился справляться со всем самостоятельно. Герда не знала, каким образом были проделаны все эти многочисленные тайные ходы, как в его прибежище оказался орган и множество других вещей, но Тоффи никогда не говорил ей об этом. Лишь заверял её, что никто и никогда не узнает о его существовании, а потому ни ей, ни её детям бояться нечего. Однако Герда так и осталась «старой девой», так и не обзаведясь ни мужем, ни детьми, а потому хранила тайну загадочного жителя подземелий одна.
Через некоторое время пропажа различных вещей, еды, отдалённые звуки игры на органе стали приписываться некоему Призраку, оберегавшему семью Баттерфляй, о чём мы уже знаем. Эта легенда была очень удобна для Тоффи, а потому он старался её всячески поддерживать. Так он и жил, в уединении и одиночестве, изредка посещаемый Гердой (Тоффи сам запретил ей слишком часто приходить, говоря о большой опасности, которой она подвергается). Он пронёс тёплые воспоминания об Астерии через все невзгоды и страдания, но не мог не благодарить её за ту жизнь, что она ему дала. Пусть его существование и отличалось от других людей, он не знал и не хотел знать лучшей участи. У него была музыка, в которой он, как и завещала Астерия, нашёл все отрады своей жизни. Однако она не предупреждала о том, что однажды он возымеет нечто даже более дорогое, чем музыка. Он не знал, что найдёт своего ангела — Мун, которая станет для него, как он когда-то стал для одинокой принцессы, лучиком света в непроходимой тьме его души.
***
Тоффи доканчивал пейзаж, который получился на удивление красочным и выразительным. Несмотря на свою неопытность в подобном виде живописи, Тоффи удалось необыкновенно точно изобразить ночное небо, уже подёрнутое румянцем скорого восхода, угасающие звёзды и тёмные кроны далёких деревьев. Но что-то в груди всё кололо его. Он запустил руку под воротник рубашки и извлёк на свет небольшой медальон. Открыв его, Тоффи увидел лицо прекрасной девушки, взиравшей на него своими изумрудными глазами — это была Астерия. Слегка пожелтевшее изображение не потеряло своей красоты и было дополнено прядкой иссиня-чёрных волос, которую Тоффи срезал у покойной принцессы.
— Мама, почему ты никогда не говорила мне, что любовь — это самое прекрасное и самое тяжкое, что только может познать монстр? — горько усмехнувшись, проговорил Тоффи.
Комментарий к Глава 6. Дитя Пустыни
Название главы — отсылка к песне “Minnie Driver – Learn To Be Lonely”.
========== Глава 0. Заметает ==========
Комментарий к Глава 0. Заметает
Данная глава никак не связана с основной сюжетной линией и является целиком и полностью просто ответвлением от фанфика, которое не влияет ни на какие последующие события и отношения персонажей. Эта глава — просто моё неловкое извинение за ваше затянувшееся ожидание.
Спасибо, что вы со мной :’)
Плотная корка снега под ногами лёгкой Мун, ломаясь, едва хрустела. Не в пример Тоффи, который проваливался в белый покров по колено, недовольно кряхтя.
— И чего тебе не сиделось у меня? — пробурчал Призрак, высоко поднимая ноги, тщетно пытаясь двигаться быстрее, чтобы догнать резвую принцессу. Закутанный по самый нос, в маске, он едва мог угнаться за ней.
— Не гунди, Тоффи! — весело отозвалась Мун, оглашая поляну, на которой они находились, своим звонким, почти детским, голосом. — Будет весело! Нужно же тебе хоть иногда выбираться из своей пещеры!
— В ней хотя бы сухо и тепло, — насупился Призрак, поглубже зарывшись в шарф.
— О, перестань! Снег на Мьюни тает быстро, так что насладиться зимой нужно как можно скорее, — Мун наклонилась и, незаметно для Призрака, собрала горсть снега в руки, придавая ей форму.
— Чем наслаждаться? — не без раздражения процедил Тоффи. Его порядком изводила позитивность подруги. — В зиме нет ничего поэтичного, в ней нет музыки, она… Ай! — не успел ящер договорить, как с неудовольствием ощутил жгучий холод, что резал правый глаз: это проворная Мун, наскоро слепив снежок, метко попала им прямо в цель.
Тоффи обомлел напрочь. Какая наглость! Да она издевается! Вытащить его на гадкий мороз из тёплого места, вести по голым лесам и нехоженым тропам, чтобы в итоге огреть снегом! Тоффи чувствовал, как гнев разливается по жилам, согревая его холоднокровную плоть.
— Мун… — выдавил он, пытаясь сохранить спокойствие. Но договорить ему снова было не суждено.
Мун заливалась смехом. Хохотом. Она повернулась к нему, слегка откинув голову назад и взявшись рукой за живот. Только сейчас Тоффи заметил, как колкий мороз разрумянил её бледные щёки, как пряди волос, выбившиеся из-под капюшона мехового пальто, отливали серебром на холодном солнце, покрытые лёгким инеем, и как бесконечно мило и счастливо она выглядела в этот момент. Тоффи не видел её такой, искренне весёлой, без этой печати грусти и задумчивости в глазах, с самого детства.
— Ты такой смешной, Тоффи! — еле выговорила сквозь смех Мун, согнувшаяся пополам. Его перекошенное от изумления лицо, точнее та часть, что виднелась из-под маски, расширившиеся глаза, застывшая поза и, наконец, растерянность, мгновенно заменившая недовольство — всё это до колик в животе смешило её.
Снег не таял на коже Тоффи, поэтому ящер сам смахнул его, не сводя взгляда уже двух глаз с Мун. Чем это таким она в него кинула? Воспользовавшись отвлечённым «противником», Тоффи загрёб в лапу снег, тут же запустив его в принцессу. Та вздрогнула от неожиданности, хотела увернуться, но вместо этого свалилась, утопая в снегу.
Тоффи несколько злорадно улыбнулся, заметив кстати, как непривычно подрагивают кончики его рта.
— Я попал! — констатировал он, не удержавшись от трёх коротких смешков, пока наблюдал за попытками Мун подняться. Тоффи подошёл к ней, взяв за руку. — А теперь вставай, и идём домой.
Тоффи потянул её за руку, чтобы привести в вертикальное положение, но принцесса вставать была явно не намерена.
— Ну уж нет! — весело заявила она и со всей силой, которая у неё только была, дёрнула Призрака вниз. Тот, не ожидавший подобного выпада, угодил прямиком в снежное покрывало носом, оглашаемый новым приступом смеха.
— Это война, — Тоффи высунулся из сугроба, поглядев на Мун так, что та чуть не приняла его слова всерьёз. Но, быстро придя в себя, снова рассмеялась и вскочила, убегая.
— Для начала догони! — бросила вслед, попутно набирая в руки снежки.
— Стоять! — Призрак применил всю свою немалую ловкость, чтобы так же быстро выбраться из снежного завала и подняться.
Но плотная одежда сковывала движения, а снег оказался ещё более глубоким. Кряхтя и переливаясь с боку на бок, словно ворчливый пингвин, Тоффи всё же встал на ноги и понёсся за принцессой.