— Нарушители спокойствия, — оборвал его вдруг один из носорогов, подходя ближе к горе-путешественникам.
— Сопроводить во дворец, — отчеканил второй, беря Тоффи под локоть. Растикор, которого тоже «скрутили», было хотел учудить что-нибудь, чтобы выиграть время, но Призрак метнул на Мастера столь грозный взор, что тот немедленно пресёк все свои попытки уйти целым и невредимым.
Спустя несколько весьма невежливых пинков и некультурных рыков, их привели к необычайной вычурности дворцу, созданному по большей части из малахита, что сверкал в лучах яркого солнца, заставляя морщить нос и жмурить глаза. Тоффи спасала маска и край капюшона, а вот Растикору приходилось сложнее: его глазам некуда было деться от слепящего света. Сам дворец представлял из себя громаднейшую постройку, которую, видимо, воздвигали самые безвкусные архитекторы. Что только не было «налеплено» на его фасады: и изобилие пилястр с пышными капителями; и нескончаемые гирлянды над эркерами, разбросанными тут и там по различным этажам, коих тоже было немало; в конце концов, просто завитки и прочие «орнаменты», а также множество маленьких бельведеров* на самом верху, которые едва проглядывали с вышины за всем деланным великолепием архитектурных излишеств. И всё из светлого агата. Теперь и Тоффи сощурился. От ужасающего нагромождения безвкусицы и перебора, что было заметно даже самому несведущему в архитектуре.
Впрочем, «пытка китчем» закончилась так же быстро, как их ввели, через массивный агатовый портал*, в сам дворец. Внутри всё оказалось ещё более плачевным: предметы декора и меблировки, безусловно, были вещами немыслимо дорогими и роскошными, но, подобранные кое-как и просто можно сказать, «сваленные в кучу», выглядели не то, что очень претенциозно, но устрашающе. Тоффи старался не обращать внимание на броскую роскошь, что резала глаза, и шёл, напряжённо всматриваясь в блеск тронного зала, что проглядывался ещё с самого начала длинного коридора, по которому их вели. Растикору же всё было в новинку, и ему вряд ли была понятна вся эта мудрёная изысканность, хоть он и обладал тонкой душой «мастера деревянных дел». Ящер шёл с приоткрытой пастью и вертел головой во все стороны, рассматривая высокие сводчатые потолки, монолитные стены и необычные объекты, которых нельзя было встретить в их измерении. Малахитовая окраска всего помещения создавала впечатление огромного вязкого болота, прямо как те, что располагались в лесах Мьюни. Это немного угнетало Мастера, ведь он никогда не любил данные местности.
Оказавшись в невероятных объёмов тронном зале, Тоффи и Растикор обнаружили на троне не ожидаемого человека или хотя бы около того, а самого настоящего монстра. Двухголового, зелёного оттенка монстра, что гордо восседал в кресле, перебирая всеми четырьмя ногами в воздухе (король был слишком мал для своего седалища, а потому его конечности свободного свисали с трона). Подле возвышения, на котором стояло королевское кресло, в чинном спокойствии стоял вытянутый безволосый человечек с белёсой кожей. Классификацию данному существу подобрать было сложно, ведь ни на монстра, ни на человека оно похоже не было. Человечек этот не свисал бы с трона, а, наоборот, с неудобством бы разместился на нём, ведь длинные ноги-зубочистки возвышали его высоко над полом. Непонятное существо держало ещё более тонкие руки за спиной, выпятив облачённую в чёрный сюртук грудь. Иногда оно перебирало невидимым губами, отчего его синие усики — единственная растительность на всём теле — нервно дёргались и извивались.
Откуда-то издавалась пренеприятнейшая мелодия, стучавшая по ушам. Музыка не лилась, а скрежетала в воздухе, сотрясая утончённый художественный слух бедного Призрака. Но короля, судя по отстукивающим ритм ногам, всё устраивало. Растикора же привлекла другая звуковая деталь: где-то за толстыми колоннами и широкими портьерами проносился щебечущий тонкий смех, явно женский. Хотя, чего только можно было ожидать теперь. Однако Растикор прислушивался к голоску, стараясь уловить каждое его появление.
Тем временем король, заметив гостей, встрепенулся и направил обе головы на задержанных.
— Что это? — издала одна голова
— Кто это? — вторила ей другая.
— Это нарушители общественного покоя, Ваше Величество, — ответил человечек, видимо, советник правителя.
— Нарушители?! — обе головы взметнулись вверх, вытянув длинные шеи. — Казнить!
Тоффи насторожился. Им здесь не рады, это понятно, но оправданиями тут не подействуешь, что же тогда делать? Более того, его сильно поражал тот факт, что они находились в самом настоящем королевстве монстров. Не в деревне, не в осколочном поселении — в королевстве! Со стражниками-монстрами, советником-монстром, королём-монстром. Это повергало в шок, но нужно было действовать аккуратно, несмотря на общую расу. Однако Растикор перехватил инициативу и решил действовать напролом.
— За что казнить, Ваше Сиятельство? — искренне удивился он, путая титулы. Неудивительно для монстра, что никогда не жил во дворце. — Мы лишь забредшие к вам по чистой случайности путники, не более! В чём мы виноваты?
— Казнить! — бесновались головы. — Не потерпим нарушителей в Нашем царстве!
— Как пожелаете казнить, Ваше Величество? — игнорируя воззвания Растикора, осведомился советник.
— Повесить! — провозгласила первая голова. — Четвертовать! — завопила вторая. — Четвертовать! Повесить! Повесить! Четвертовать! — начался гам, создаваемый одним лишь королём (королями?).
— Надо же, две головы, и обе бестолковые, — пробурчал Тоффи, мрачнея.
— Хорошо, Ваше Величество, мы сначала повесим их, а потом четверутем, — предложил советник, но королей не устраивал такой компромисс.
— Нет, сначала четвертовать! — запротестовала вторая. — Нет, повесить!
— Тогда, чтобы никто не обижался, мы их одновременно и повесим, и четвертуем, — невозмутимо подытожил человечек, и головы синхронным кивком одобрили эту идею.
Стоило охранникам уже подхватить Призрака и опешившего Мастера под руки, как Тоффи неожиданно произнёс:
— Ваше Величество, я могу быть полезен!
Одна из голов с интересом воззрилась на Тоффи.
— Чем же? — спросила вслед вторая.
— Ваша музыка просто ужасна, — начал Призрак, чем вызвал пробежавшее на одном из лиц негодование, — она нисколько не придаёт Вам величия, а, наоборот, уничижает Ваше Королевское достоинство! Но я могу сыграть Вам такое, что Вы будете сильнейшим из сильнейших королей, — Растикор с откровенным недоумением поглядел на друга.
— Что ж, сыграй Нам, — хоть в чём-то головы были солидарны.
Тоффи, высвободившись из лап стражи, степенно прошёл к органу, что стоял за боковой портьерой (он успел заметить его вскоре во время «королевских споров»). За инструментом сидел кто-то пернатый, очень похожий на воробья, с запуганным видом перебиравший клавиши руками, которыми оканчивались потрёпанные крылья.
— Позволите? — Призрак аккуратно сместил птицу с места и присел за орган сам. Инструмент был таким же вычурным, как и всё в замке, но Тоффи надеялся хотя бы на чистоту издаваемых им звуков. Впрочем, даже самый расстроенный инструмент в руках гения может запеть.
И орган запел. Поначалу робко, нерешительно, словно спрашивая разрешения. Затем, разрастаясь, мелодия задрожала во всём воздухе, мягко отталкиваясь от малахитовых стен и возвращаясь едва уловимым эхом, которое тихо раздавалось где-то наверху. Тоффи было весьма непривычно играть не в своей пещере, за своим инструментом, да и мануал поддался новым пальцам не сразу, однако вскоре и музыкант, и орган уже были неотделимы друг от друга, как единый организм с тщательно продуманной, выверенной системой. Но исполнение не было техничным и до автоматизма филигранным, напротив, каждый следующий нотный пассаж трудно было предугадать, ведь и сам Призрак не знал, по каким клавишам пробежится дальше. И даже если это всё было бы не импровизацией, а готовым произведением, музыка жила, наполняя всё пространство особым одухотворением.