Несмотря на ранний апрель, день выдался лучезарным и теплым. Они углубились в чудесную рощицу. Землю устилал благоухающий ковер из гиацинтов, а слух услаждало пение птиц. Постепенно деревья поредели, луга простирались до развилки дорог. В том месте заскорузлые корни мертвого дерева оплетали каменную плиту. Изъеденную влагой и временем надпись на камне нельзя было разобрать.
– Что тут написано? – спросил Конан Дойл возницу.
– Дорога висельников. На этом самом дереве вешали разбойников, ведьм и прочих злодеев.
– Должно быть, от зевак отбою нет, – сухо заметил Уайльд.
– Так и было, – ответил парень. – Пять сотен голов угодили в петлю.
– В самом деле? – удивился Уайльд. – Целых пятьсот? Напомни мне, чтобы я добавил сцену с повешением в салонную пьесу, – попросил он друга.
Вдруг с ветки дерева слетел потрепанный ворон. Возмущенно каркая, он пронесся над головами путников и пропал вдали.
Указатель на развилке гласил, что до Слеттенми оставалась миля по прямой, другой путь вел в долину Блэкхит. Возница без колебаний повернул налево.
– Разве нам надо не в Слеттенми? – спросил Уайльд.
Конан Дойл покачал головой:
– Я изучил карту еще в Лондоне. Слеттенми – всего лишь город, давший название станции, а Тракстон-Холл находится где-то там. – Он кивнул на простирающуюся вдали цепь изумрудных холмов.
– Боже правый! – вскричал Уайльд, нервно кусая губы. – У меня уже кружится голова.
– И это только начало, дальше подъем будет еще круче. Ты бы оделся потеплее, становится сыро.
Вскоре поля остались позади, деревья и цветущие изгороди попадались все реже. Теперь кругом были болотистые заросли вереска. Дорога пошла в гору, монотонность рельефа сменилась зрелищными видами; пенясь и разбиваясь на тысячу струй, водяные потоки обрушивались со скалистых утесов и терялись в глубоких расселинах; на дне белели кости овец, которые сорвались с обрыва.
– Притягательная мерзость, – заметил Уайльд. Он достал из пухлого чемодана плащ и спрятал кислую физиономию в подбитый волчьим мехом капюшон. – Швейцарские Альпы какие-то. И не подумаешь, что мы все еще в Англии.
Все круче становился подъем, повозка тащилась еле-еле, и путникам пришлось пойти своим ходом рядом с лошадкой, которая, забравшись на вершину, начала всхрапывать. Возница остановился и позволил животному отдохнуть.
Конан Дойл и Уайльд любовались просторами. Несколько извилистых горных дорог ныряли по склону прямо в уютную долину, где река плескалась в каменистом русле, а по берегам росли деревья. В отдалении возвышался величественный замок.
– Вот и Тракстон-Холл! – показал на него Конан Дойл.
– Ваша правда, господин, – кивнул возница.
– Довольно мрачная картина, – разочарованно заметил Уайльд.
Землю сотряс отдаленный гул. Черные тучи-корабли нависали над головами; полыхнула молния, вслед за ней громовые раскаты разнеслись по холмам, словно барабанная дробь.
Уайльд пришел в восторг:
– Артур, гроза приближается! Я чувствую себя Прометеем. – Он пафосно распахнул плащ. – Пусть огненная стрела поразит меня в самое сердце!
Возница был недоволен подобной клоунадой.
– Чего волынку тянуть, этак застрять тут можно, – в сердцах сплюнул он.
– Переведи, – шепнул Уайльд на ухо Дойлу.
– Наш юный друг справедливо заметил, что твой акт самосожжения может нас задержать.
– Что ж, будь по-вашему, – недовольно бросил Уайльд.
Передохнув немного, возница и седоки двинулись вниз по склону. Повозка норовила опрокинуться на каждом ухабе. У подножия холма путь им преградил брод. Воды было всего по щиколотку, но Конан Дойл заметил на валунах илистые отметины – свидетельства наводнений.
Возница крепче натянул поводья, понукая пони. Не прошли и половины, как колесо наскочило на подводный камень, и путников хорошенько тряхнуло. Парень прищелкнул языком, они снова тронулись; осторожно переехав камень, колесо угодило в глубокую промоину. Фрэнк тихонько чертыхнулся. Хозяин подбадривал лошадку, и она старалась изо всех сил, но без толку.
Увязли крепко.
Фрэнк Картер крепко выругался, спрыгнул, подняв тучу брызг, и принялся толкать повозку сзади. Конан Дойл поспешил на подмогу – тут же набрав полные туфли воды и замочив брюки, он прошлепал к свободному краю телеги и как следует уперся руками.
– Ну, давай же, Оскар, – подзадоривал он, – дружно навалились, поднажали!
Уайльд жалобно глянул на него сверху вниз:
– Только не в обуви за две гинеи, Артур. Если такие бравые герои не справляются, остается вызвать британский флот.