Не знаю, почему я не помер. Может, потому, что однажды вылез попить и не смог вернуться обратно в нору. Крыло у меня уже во всю гнило и дико болело, так что двигаться было почти невозможно, да и сил никаких не осталось. Я заполз в камыши и валялся там у самой воды. Когда приходил в себя, пил, иногда жрал лягушек. Мрак знает, сколько всё это продолжалось. Просто в одну паршивую ночь язвы у меня на морде и под крыльями вдруг начали подсыхать, а на ладони вскрылось несколько здоровенных гнойников. Раны очистились и мне стало намного легче, но на месте язв на крыле и ушах остались дыры, к тому же два пальца совсем перестали слушаться и сделались, как деревянные. Я их отгрыз, чтобы не мешали.
После я ходил в посёлок, искал других выживших. Не нашёл никого. Все норы были либо пусты, либо их хозяева умерли. Я слонялся по всем норам подряд и надеялся, что заболею снова, и тогда уж точно умру, но ничего такого не происходило. Зато начали появляться желающие узнать, что же стряслось с кланом Найкиру. И тогда до меня дошло: видно, Летящий сохранил мне жизнь для того, чтобы не позволить заразе расползтись дальше. Я стал показываться всем прилетающим в заводь, нарочно их пугать. Тогда-то среди крылатых и разлетелись всякие россказни о мёртвом тхаку. Не самая приятная слава, но своей цели я достиг, любопытных сильно поубавилось. Остались, правда, всякие любители острых ощущений, которых мышью не корми - дай попугаться. К таким я подходил поближе и говорил, что раз они меня увидели, то теперь непременно заболеют чёрной гнилью. Брехня, конечно, но действовало безотказно.
Я надеялся, что оставшиеся без пригляда норы постепенно обрушатся, и чёрная гниль снова скроется под землёй, но не тут-то было. Через три-четыре разлива от нор на полуденном склоне, действительно, не осталось ни следа, зато полуночная сторона обваливаться не собиралась. Тогда я начал сам понемногу закапывать норы. Их было около семидесяти, многие очень глубокие и с несколькими спальнями, так что работёнка оказалась непростой. Но пока я не закончу её, уходить мне отсюда нельзя. Я уже полностью закопал тридцать нор, а в остальные постоянно приношу ласточник и полынь. Говорят, их запах сдерживает заразу.
- Так вот оно что, - пробормотал Грис задумчиво, - А я-то удивлялся: зачем ласточник?
Аль насторожился.
- Ты что, лазил в норы?
- Ну да. В тот день, когда попал в сеть, и вчера, пока разыскивал Эни…
- Да ты ненормальный! - рявкнул Аль, резко хватая Гриса за крыло. Тот шарахнулся от неожиданности, но Аль держал цепко. Он подтащил Гриса к себе и принялся тщательно изучать внутренние поверхности его крыльев, губы и ноздри.
- Вроде, чисто, - тихонько ворчал он при этом себе под нос, - Хотя… Времени-то ещё прошло всего-ничего…
Наконец, закончив осмотр, он отпустил Грисово крыло и возмущённо заорал:
- Да откуда ты такой взялся на мою голову, мышь любопытная? Проваливай из заводи, пока цел! На полуденном склоне тоже нельзя ничего копать, там двадцать заражённых нор! Тебе повезло не наткнуться ни на одну из них, но нельзя же дразнить мрак вечно!
- Думаешь, я мог заразиться? - испуганно спросил Грис.
- Пока ничего не видно. Но кто знает… Болезнь не всегда проявляется сразу. Одно скажу наверняка: бояться уже поздно.
- И что ж мне теперь делать?
- Ждать. Сказать жене, пусть каждую ночь осматривает тебе и крылья, и рожу. Найдёт в течение луны хоть один подозрительный прыщ - тогда сразу возвращайся, будем вместе думать, что с тобой делать. Всё. Давай, проваливай уже отсюда. Надеюсь, больше не увидимся.
И Альвис, нахохлившись, поковылял к своей верёвке.
========== Клан Грису ==========
В посёлке Айолу стояла тишина. Все спали. Одна только Мэй проснулась внезапно, словно услышала чей-то зов. Торопливо, но тихо она выскользнула на леток норы. Было совсем рано: Око ещё не опустилось за виднокрай, небо слепило яркими красками и в воздухе пахло догорающим погожим днём. Внизу, под стеной, Мэй вдруг увидела Гриса вместе с малышом Эни. Они сидели на песке, у самой воды.
- Мальчики? - радостно воскликнула она, не веря своим глазам. Грис помахал крылом. Мэй кинулась к нему, и Грис, любуясь её силуэтом в слепящем закатном небе, вдруг понял, как сильно соскучился по своей жене за то недолгое время, что провёл с ней врозь. Она была такой красивой в этот миг, яркой и счастливой, той самой девочкой, которую он впервые встретил на порогах два разлива назад и полюбил навсегда. А ещё он вдруг увидел, что её легкая фигурка едва заметно изменилась. Мэй снова ждала малыша. “Почему я там, в заводи, ничего не замечал? - удивлялся он сам себе, - Почему я вообще все эти ночи был к ней таким невнимательным?”
Мэй опустилась на землю, побежала к нему, а потом вдруг остановилась не дойдя всего лишь пары шагов.
- Грис…
- Милая, - торопливо заговорил он, стараясь не растерять остатков своей решимости, - Я должен сказать тебе кое-что.
- Я тоже.
- Мэй, но это важно…
- И у меня тоже. Дай сначала скажу я!
- Женщина, не перебивай же ты меня хоть раз в жизни!
Мэй в сердцах топнула ногой:
- Вот упрямый! Тебе лишь бы сделать всё по-своему!
- А тебе лишь бы спорить! Ну да ладно, говори, я слушаю.
- Нет, теперь давай ты говори первым, - тут же нахмурилась она.
- О Мэй, - вздохнул Грис, виновато уставившись себе под ноги, - Я просто хотел сказать, что очень люблю тебя.
Мэй подняла на него удивлённые глаза.
- Правда?
Грис спокойно кивнул, в душе чувствуя себя предателем и последним лжецом. Не то, ах, совсем не то он собирался сказать! А Мэй тут же прижалась щекой к его щеке и шепнула: