Олег Уланов
Призрак золота Ямаситы
«Для того, кому надо пройти сто „ри“,[1] девяносто „ри“ только половина».
Часть первая
Что-то легкое и невесомое скользнуло по щеке и переместилось сначала на шею, а затем ниже на грудь. Олег медленно разомкнул веки. Прядь красивых черных волос снова упала на его лицо.
Мария, улыбнувшись, поцеловала его в щеку:
– С добрым утром, любимый.
Растворяясь в утренней безмятежности, он снова закрыл глаза.
«Боже мой, как я люблю её», – эта мысль уже в сотый раз за сутки, приятно колыхнула его душу.
Опустив руку, он ощутил бархат кожи ее красивых ног.
– С добрым утром… Умелов, нежно провёл рукой по щеке Марии, поправляя прядь душистых волос, которыми она невольно щекотала его шею. Он полностью стряхнул с себя утреннюю дрему и уже смотрел на нее широко открытыми глазами:
– Я люблю тебя…
– Еще… Пожалуйста, еще… Мне так приятно слышать эти слова.
Олег, как бы соглашаясь с ее просьбой, тихо, почти шепотом, произнес:
– Выходи за меня замуж…
Она нежно поцеловала мочку его уха, и тоже шепотом произнесла:
– Ты делаешь мне предложение?
– Да.
– А я думала, когда девушке делают предложение, то обязательно дарят кольцо? – Мэри лукаво улыбнулась.
– Конечно. Этим мы сегодня и займёмся. Так ты согласна?
– А я могу подумать? Или я должна ответить сейчас?
Олег, порывисто перевернул Мэри навзничь.
– Отвечай сейчас же, ты согласна? – шутливо пробасил он.
– А если я не отвечу, что тогда? – в ее голосе прозвучали нотки иронии.
Олег коленкой раздвинул ее ноги и полностью перевернувшись, лег над ней, упершись локтями в подушку.
– Тогда… Я буду мучить тебя своими ласками, пока ты не согласишься.
Мэри, запрокинув голову, подставила ему свою шею.
– Я думаю, мне стоит попробовать… Может, ты меня только пугаешь…
– Ты во мне сомневаешься? – Олег, обхватив ее снизу за плечи, резко сдвинул вниз по шелковой простыне.
– М-м-м, – легкий стон, раздавшийся из уст любимой, мог означать только одно – шутливая угроза была немедленно исполнена.
Умелов приподнялся на локтях и посмотрел сверху на лицо Мэри – закрытые глаза, обрамлённые длинными густыми ресницами, полуоткрытый рот, – все выдавало в ней жажду любви. Олег крепко прижал ее к себе, осыпая поцелуями. Дойдя до мочки левого уха, он страстно прошептал:
– Сдаешься? Ну, я ведь вижу, что согласна. Ну, скажи мне, ты согласна?
Мэри еле слышно что-то ответила.
Этот неразличимый шепот ещё больше раззадорил Умелова.
– Я не слышу… Ты согласна?
Мэри вдруг распахнула ресницы. Ее голова, в ореоле шикарных волос, чуть приподнялась над подушкой.
– Да-а-а!!!
Саппоро. Этот японский город не похож ни на один другой. Отстроенный практически заново в начале семидесятых перед зимней Олимпиадой, он был каким-то искусственным и уж слишком хорошим. Исторические достопримечательности и знаменитый японский колорит, присущий другим крупным городам, таким как Токио или Осака, здесь напрочь отсутствовали. Чувствовалась рука американских архитекторов, проектировавших его предолимпийскую застройку.
Правое крыло «Саппоро Гранд отеля», где остановились Олег с Марией, выходило на улицу с аллеей из высоких деревьев. В пяти минутах ходьбы от отеля располагалась станция метро с аналогичным названием «Саппоро».
В это ноябрьское темное утро погода была по-осеннему привычной: мелкий мокрый снег, переходящий в дождь, и низкие облака.
Вырвавшись из плена Гименея, Олег первым покинул теплую постель и отправился в ванную на обычный утренний моцион.
Темная, почти черная керамическая плитка, пущенная по цоколю ванной комнаты, делала помещение каким-то холодным и чересчур строгим. Но идеально подобранная сантехника была безупречной и великолепно гармонировала с этой холодной красотой. Правда, был один элемент, который портил эту гармонию своей непривычной функциональностью – унитаз. Красивый, белый, но…
Неизвестно, почему азиаты так любят устанавливать унитазы именно с этим странным сливом воды. В отличие от привычного европейского варианта, это азиатское сантехническое чудо позволяло посетителям еще долго наблюдать, как после смыва, их д…мо кружится в водовороте, увлекаемое центробежной силой в небольшое отверстие внизу керамической чаши. Звук, получаемый при этом, очень напоминал тот, который всегда издает раковина, если ее заполнить водой, а потом открыть пробку слива.
Побрившись и приняв душ, Олег вышел в комнату, перемотанный по бедрам, широким белым полотенцем.