— Тело нашел рыбак у шлюза в Шайтнигене. — Мюльхаус вытащил трубку из кармана сюртука, подчеркнутая старомодность которого была предметом насмешек всего полицайпрезидиума.
— На нем обнаружили записку, имеющую отношение ко мне? — спросил Мок.
— «Блаженны невидевшие и уверовавшие». — Мюльхаус нацепил очки и, пинцетом держа перед собой обычную страницу из школьной тетради в клетку, продолжил: — «Мок, сознайся, что совершил ошибку, признайся, что уверовал. Если не хочешь больше вырванных глаз, сознайся в ошибке». — Комиссар передал страничку Моку. — Этот человек был вам знаком?
— Да. Это полицейский информатор, некий Олленборг. — Мок натянул перчатку и внимательно рассмотрел буквы, такие кривые и неровные, словно их срисовал откуда-то человек, не умеющий писать. — Он много чего знал о тех, кто работает в порту, и вообще о том, что там творится. Вчера я допрашивал его по «делу четырех матросов».
— Почерк другой, — заметил Смолор. — Не такой, как вчера.
— Ваша правда, — Мок с уважением глянул на Смолора, — вчерашнюю записку написал человек, который ходил в школу. Почерк ровный, каллиграфический. А эту будто курица лапой нацарапала, и…
— Это может означать, что писали их сами жертвы. Кто-то из «матросов» в свое время посещал гимназию… Объясните мне вот что, Мок, — Мюльхаус дымил как паровоз, стараясь отбить запах прозекторской, — откуда вы здесь взялись? Мне о трупе сообщил Прагст. Он как раз дежурил. Я приказал ему никому ничего не говорить. Про убийство знали только рыбак, Прагст и я. Все это очень странно. — Комиссар на несколько секунд задумался. — Вчера тела обнаружили через несколько часов после убийства. Сегодня тоже. Может быть, убийца специально навел вчерашних мальчишек и сегодняшнего рыбака… Надо бы их допросить как следует…
— Смолор, покажите-ка герру комиссару, — Мок отодвинулся, чтобы пропустить великана-санитара, толкающего скрипучую каталку с телом, — что я сегодня получил…
— Письмо обнаружено в почтовом ящике полицайпрезидиума, — отчеканил Смолор. — В конверте. Кто-то подбросил ночью. Адресовано криминальассистенту Моку. — Смолор подал Мюльхаусу листок, вырванный из тетради в клетку.
— Можете не читать. — Мюльхаус яростно затянулся. — Я и так знаю, что там.
— То же, что и в бумажке на трупе Олленборга, — буркнул Мок. — Но с припиской: «Тело у шлюза в Шайтнигене». Он нам сам сообщает, где оставляет трупы.
Бреслау,
вторник, 2 сентября 1919 года,
без десяти девять утра
Не по-сентябрьски жаркие солнечные лучи освещали комнату для совещаний в комиссии убийств полицайпрезидиума. Цокот копыт, скрежет трамваев и фырканье автомобилей возносились с оживленной улицы Шубрюкке прямо в чистое небо. По узким тротуарам шли на занятия гимназисты. У некоторых под мышками были папки, у других тетради просто обвязаны ремешком. Несколько мальчишек, забыв про гимназию, стояли у памятника святому Яну Непомуцкому[19] и сбивали камнями каштаны. Какой-то извозчик покрикивал на просителей Верховного суда, гурьбой высыпавших на мостовую. К мальчишкам у памятника подошел пожилой человек в котелке и сурово их отчитал. Наверное, ректор, подумал Мюльхаус и с сожалением закрыл окно, возвращаясь из мира школьных воспоминаний к суровой реальности.
Стоило Мюльхаусу взглянуть на мрачные, усталые, злые физиономии своих подчиненных, как его охватила тоска. Этих похмельных тупиц ведь еще инструктировать надо. А тут не знаешь, с чего начать.
— Герр комиссар, — пришел ему на помощь Мок, — может быть, снять всех этих людей с «дела четырех матросов»? Надобности в них все равно никакой…
— Это уж мне решать, Мок, кто будет со мной работать по этому делу, — чеканя слова, произнес Мюльхаус.
— Виноват, герр комиссар.
— Кстати, просто из любопытства… — Комиссар опять подошел к окну, но на этот раз не стал его открывать. — Откуда вы взяли, что «надобности в них нет»? «В них» — это в ком? Во всех, кроме вас одного? Вы это имели в виду?
— Так точно.
— Объяснитесь!
— Убийца, как мы уже установили, хочет, чтобы я признался в какой-то ошибке. С этой целью он зверски расправляется с четырьмя молодыми парнями с мешочками на яйцах. Его цель: взбудоражить публику — раз, лишить меня спокойного сна — два. Теперь образ четырех юношей с выколотыми глазами будет меня преследовать.
19
Ян Непомуцкий (ок. 1340–1393) — католический святой. Был генеральным викарием пражского архиепископа Яна из Енштейна. По приказу короля Вацлава IV был подвергнут пыткам, а затем утоплен в реке Влатве за то, что отказался открыть тайну исповеди его супруги.