— Имей я костюм как у вас, я бы никого за деньги не прописывал… — пробормотал Френцель и сам испугался своей дерзости.
— Платили регулярно? — Допрашивающий не обратил ни малейшего внимания на замечание дворника.
— Да. День в день. Деньги всегда приносил тот, который меня называл «папаша», а я передавал герру Розенталю. Уж он то был доволен…
— Какими делами они занимались?
— К ним приходили дамы.
— Какие дамы и с какой целью?
— Богатые, по платьям было видно. На лицах вуаль. С какой целью? А вам как кажется, герр комиссар?
Полицейский закурил и окинул Френцеля взглядом.
— Помнишь, что я сказал в начале разговора? Как должна проходить наша беседа?
В лучах света кружилась пыль. Френцель тупо сопел, понятия не имея, как ответить на этот вопрос. В голове у него засело одно: через два часа мастер из Польши сядет у Орлиха за стол.
— Я здесь задаю вопросы, Френцель, не ты. Понятно?
— Виноват, — опомнился дворник. — Так о чем вы спрашивали?
— Зачем приходили к ним дамы? Отвечай кратко и не раздумывая.
Лицо Френцеля растянулось в беззубой усмешке.
— Перепихнуться.
— Откуда ты знаешь? — Сообщение совсем не позабавило ведущего допрос.
— Подслушивал под дверью.
— Сколько комнат в той квартире?
— Одна комната и кухня.
— Дама с одним парнем находилась в комнате, а остальные сидели на кухне?
— Не знаю, меня не звали. Дамы приходили по одной, иногда вдвоем. Бывало, кто-нибудь из Шмидтов выходил, стоило даме прийти. Иной раз все оставались в квартире. Когда как…
— Соседи не жаловались?
— Поступило только две жалобы на дамский визг и писк… Да и дам то было не так много. Всего несколько человек.
— Ты видел когда-нибудь братьев в маскарадных костюмах?
— В маскарадных? — не понял Френцель. — Это как?
— Ты в театре бывал?
— Несколько раз.
— Шмидты одевались когда-нибудь, как актеры на сцене? Напяливали наряды Зорро, рыцарей и так далее?
— Да. Это когда толстый к ним приезжал…
— Какой толстый?
— Не знаю. Жирный, надушенный. Всегда подкатывал на автомобиле с надписью «Банкеты» или что-то такое… Я издалека плохо вижу.
— Этот толстый часто приезжал?
— Несколько раз.
— К ним наверх он поднимался?
— Да. Потом все вместе садились в машину и куда-то ехали. Он им, наверное, неплохо платил. Они после закатывались к Орлиху, это от нас недалеко, и пили от души.
— Еще какие-нибудь другие мужчины приходили к Шмидтам?
— Еще один. Только он являлся с двумя женщинами. Одна на инвалидной коляске. Он сам втаскивал коляску с калекой на последний этаж.
— Ты узнал бы этого мужчину?
— И его, и женщину. Лиц они не закрывали.
— А калеку в коляске?
— Она была под вуалью.
— Как выглядел этот человек и вторая женщина, здоровая?
— Да как сказать… Он высокий, она рыжая. Красивая девица.
— Возраст?
— Ему под пятьдесят, ей около двадцати.
— Исчезновение этой четверки тебя не удивило? Почему в полицию не заявил?
— Удивить-то удивило… Бывало, они пьянствовали у Орлиха. Но два дня пройдет — и они, глядишь, дома… А тут неделя… Что до полиции… Виноват, не люблю полицейских. Но я бы сегодня и так заявил.
— Почему сегодня?
— По субботам они всегда были дома, в этот день к ним приходил высокий с девушкой и калекой.
— Хочешь сказать, они являлись регулярно, каждую субботу?
— Так точно. В один и тот же час. Но не всей компанией сразу. Сперва мужчина с калекой, а через несколько минут рыжая.
— Во сколько они приходили?
— Аккурат полчасика осталось. В шесть. — Френцель вынул из кармана часы. — Всегда ровно в шесть.
— В прошлую субботу они были?
— Да. Но без рыжей.
— В последний раз ты видел Шмидтов именно тогда?
— Нет, днем раньше. За ними толстый приезжал. В экипаже. Вместе куда-то отправились.
— Откуда ты знаешь, что в субботу они были дома, если в последний раз ты их видел в пятницу?
— Я их не видел. Но они были в квартире.
— Подслушивал?
— Так точно.
— И что ты услышал?
— Их голоса и стоны калеки.
— А мужчину-сопровождающего?
— Его не слышал.
— Свободен. — Полицейский сначала вынул часы, а потом указал Френцелю на дверь. — Это тебе на извозчика, — две десятки перекочевали в карман дворника, — можешь идти домой. Только запомни: вот этот верзила, — полицейский указал на шкафоподобного, — пару дней за тобой присмотрит. Подожди, еще вот что… За что ты не любишь полицейских?