«Боже сохрани», — послышалось Моку.
Хлопнув себя по лбу, Эберхард помчался наверх, отстучал на двери квартиры такт из «Песни силезца». Открыл Смолор. Вахмистр расположился на стуле в прихожей с газетой в руках. Из кухни доносилось жужжание мух. Воняло.
— Приведите сюда дворника, Смолор. — Мок наморщил нос и протянул подчиненному несколько банкнот. — Заплатите ему, чтобы прибрал в кухне. И пусть принесет постельное белье девушке. Чего вы ждете? Ступайте же!
Смолор удалился. Дверь в комнату была закрыта. Мок толкнул ее и вошел.
Эрика сидела на койке, зябко завернувшись в плащ.
— Почему ты сказала «Боже сохрани»? — Мок положил руки на плечи девушке.
— Я не хотела вас разозлить.
— Не сейчас. Раньше. Когда я тебя спросил, занимался ли твой клиент тобой или девушкой на коляске, ты воскликнула «Боже сохрани!». Почему?
— Если бы он занимался мной, это бы еще полбеды. Но девушка в коляске называла его «папа».
Бреслау,
суббота, 6 сентября 1919 года,
половина одиннадцатого вечера
— Дать вам мою собаку на ночь? — переспросил почтальон Доше.
Они с Моком сидели на лавке во дворе дома на Плессерштрассе. В окне квартиры Моков горел свет, видны были две головы, склонившиеся над столом: одна, со всклокоченными волосами, — Виллибальда Мока и вторая, с идеальным пробором, — Корнелиуса Рютгарда.
— Чем это они занимаются? — спросил Доше, забыв на секунду о странной просьбе Эберхарда.
— Тем же, что и вы с отцом каждый день, — ответил Мок. — В шахматы играют. Что касается моей просьбы…
— Да-да. На что вам моя собака? Я не хотел отпускать ее сегодня из дома. Она мне самому нужна.
— Видите? — Мок указал на жирную луну на небе, залившую тусклым светом темные окна, сортир и насос. — Сегодня ведь полнолуние?
— Точно. — Доше решил выкурить трубочку, последнюю за сегодняшний день, и полез в карман за кисетом.
— Я вам кое-что скажу. — Мок сделал страшные глаза. — Но это строго между нами. Понимаете? Это имеет отношение к следствию, которое я веду.
— Тому самому, о котором все только и болтают?
— Тсс! — Эберхард прижал палец к губам.
— Так точно! — Доше ударил себя кулаком в грудь и выпустил клуб дыма. — Клянусь, я никому ничего не скажу.
— Первое убийство произошло месяц тому назад…
— А я-то думал, с неделю будет…
— Тсс… — Мок подозрительно осмотрелся. На физиономии Доше отражалось крайнее любопытство. Мок продолжил: — Получается, что первое убийство преступник совершил в полнолуние, как и сегодня. Имеется подозреваемый без алиби. Если убил он, то труп находился у него в квартире несколько дней. Только не спрашивайте почему! Я все равно вам не скажу, дорогой герр Доше. — Эберхард закурил и выпустил дым в сторону шахматистов, которые грохотали фигурами, укладывая их в коробку. — У подозреваемого есть собака. Он утверждает, что не смог бы держать труп у себя в квартире так долго: вой собаки встревожил бы соседей. Вой собаки, понимаете, дорогой герр Доше? По словам подозреваемого, собака всегда завоет, если рядом труп. Вот сегодня мы с вашей собакой это и проверим!
— Но, герр Мок, — запыхтел Доше, — куда вы собираетесь забрать моего Рота? К какому еще трупу? Где этот труп?
— Тсс… Если эксперимент пройдет удачно, я и вас туда возьму. Хотите?
У Доше из трубки полетели искры. Отставной почтальон послушно передал Моку поводок:
— Хорошо, хорошо, вот вам моя собака, берите.
— Только никому ни слова…
Мок взял поводок, вытащил из-под лавки заспанного Рота, подал Доше на прощание руку и направился домой.
На крыльце бывшей мясной лавки стоял Рютгард с сигаретой во рту.
— Это и есть наш измеритель концентрации призраков? — Пылающий конец сигареты указал на полную недоверия собаку.
— Кто выиграл? — Шутка Рютгарда заставила Мока скривиться.
— Четыре партии; три — один.
— В твою пользу?
— Нет, в пользу Мока-старшего. Твой отец играет очень хорошо.
Мок ощутил прилив гордости.
— Пойдем спать? — спросил он.
— Пойдем. Твой отец, наверное, уже постелил. — Рютгард беспомощно озирался. — Куда бросить окурок? Не хочется мусорить возле дома.