Поначалу я решил, что Курдула рассказывает сказку. Но она повествовала о гномах и шойзеле просто и искренне, как говорят о соседях, и я понял, что кто-то из нас сошел с ума.
«Сумасшедшие не признаются в том, что они сумасшедшие, — подумал я. — Все они считают себя здоровыми! Коль скоро я сомневаюсь — нормальный я или нет, значит, пока не сумасшедший».
Осознав, что сумасшедший здесь не я, выдохнул чуть свободнее. Принять бред за истину! Ну и ну… И про ростовщика невесть что подумал! Ну, похож человек на насекомое, подумаешь. Вон, был у меня сотник — башка, как у коня, зубы длинные, крупные. Даже и прозвище родовое имел — Лошак. Говорил, все деды-прадеды были такие же. Видимо, похожи были предки господина Мантиза на насекомых, отсюда и прозвище. Курдула, надеюсь, не буйная? Если разбушуется — не важно, что женщина, одному остановить трудно. В случае чего придется бить по голове чем-нибудь тяжелым. Но лучше до этого не доходить! Надо бы ее как-то выпроводить, но деликатно, чтобы не обиделась.
— А почему гномы сыр на хлеб меняют? — осторожненько начал я. — Я думал, они под землей живут, золото и серебро добывают?
— Так золото и серебро уже давным-давно выбрали! — расхохоталась кухарка. — В стародавние времена еще выбрали, их и сами гномы не помнят, а они по три человеческих жизни проживают. А даже если осталось где, так серебро не сваришь, ни в кашу не положишь и золотом сыт не будешь. А кушать хочется. В горах только ячмень растет, да и тот дохлый совсем. Так что приходят к нам гномы, форель несут, сыр. Козы у них мелкие, под стать хозяевам. Из ихнего молока сыр не в пример вкуснее нашего получается. Так вот, меняют гномы на сыр да рыбу муку пшеничную, репу да фасоль. А наши, когда обмен сделают, рыбу съедают, а сыр в город несут. В Вундерберге сыр гномий ценят, дорого платят! Если хочешь, господин Артакс, прикуплю — попробуешь. Стоит дороговато — по пять пфеннигов за фунт. Только талеров не давай!
— Вот, у меня как раз пфенниги есть! — обрадовался я.
Вчера, по совету господина Мантиза, разменял у него меди на пять талеров. Кошель получился увесистый. Развязав горловину, покосился на Курдулу:
— Сколько монеток дать? — Махнув рукой, высыпал горсть. — Бери, на хозяйство тебе. И сыр купи.
Курдула, цепко ухватив медяки, укоризненно покачала головой:
— Вот я и говорю, господин Артакс, — расточительны вы сверх меры. Ну разве можно столько денег служанке давать, да еще без счету?! Как я их до дома-то донесу? Эх, беда с вами, господин Артакс…
Кухарка принялась упрятывать монеты — что-то засунула за пазуху, что-то припрятала в переднике и даже приподняла юбку. Эх, будь она помоложе лет на двадцать, мне было бы интересно. «А ведь из нее вышла бы неплохая экономка! — подумал я, но тут же отсек эти мысли. — Ну какая экономка из сумасшедшей старухи?»
— Подожди, — остановил я стряпуху, уже взявшуюся за дверь. — Я же велел вам с мужем одежду купить. А вы, как я понимаю, все на камень да на рабочих извели. Говори, сколько вам еще нужно?
— Одежда, господин Артакс, она подождать может, — отмахнулась стряпуха. — С чужого плеча не хочется, а на портного время нужно — мерку снимать, шить. К тому ж нам девочку вначале надо одеть…
— Девочку? — удивился я.
— Ой, да какую девочку? — фальшиво удивилась кухарка. — Это я так, оговорилась. Это я себя, дура такая, все девочкой называю. Пойду я, господин Артакс. Дел у меня много.
Курдула поспешно удалилась. Кажется, сболтнула что-то лишнее. Дочка? Если у Томаса с Курдулой есть дочь, то и лет ей должно быть столько же, сколько мне — далеко за сорок. Ну, может, чуть помоложе. Но для родителей она все равно останется девочкой, будь ей хоть сорок, хоть шестьдесят.
Курдула ушла, а мне решительно нечем было себя занять. Навестил коняшек. Прошелся по городу с одного конца до другого, вернулся обратно. До обеда еще было далеко, да и есть после утреннего изобилия не хотелось. Посему оседлал Гневко и решил прокатиться в сторону своего имения. Надо же мне было посмотреть, как там дела.
Не особо торопя гнедого, одолел путь не в пример быстрее, нежели пешком. И не устал! Но вот добраться без приключений не удалось. Когда выехал за городскую черту, миновал Чертову стену и въехал в перелесок, после которого начиналась дорога в усадьбу, увидел троих оборванцев, отбиравших корзинку у старухи. Мне не пришлось особо вглядываться, чтобы узнать Курдулу. Кухарка отчаянно сопротивлялась, но где ей против троих мужчин с дубинами…