– Дядя Фима, то школа. Я уже взрослый.
– Ша! Взрослый он. А с Идочкой моей за ручку гуляешь только там, где твоя мать не видит!
Яша испуганно посмотрел на дядю Фиму, поправляя рукой непослушные волосы.
– Ты шо думал, я не в курсе? И не видел, как ты её портрэты тут у меня проявляешь? Вот чую я, Яша, скорую катастрофу.
– Дядя Фима, скажете тоже! Ну какая катастрофа может получиться с наших с вами фотографий? Одна красота!
– Красота-та, она да. А катастрофа, Яша, – это твоя мать.
– Дядя Фима, давайте уже начинать…
Придя домой, Циля Владимировна была вне себя от злости, ибо до этого не поленилась зайти в училище, чтобы ещё раз услышать об успехах сына. Но услышала отнюдь другое.
– Знаете, Циля Владимировна, – склонившись к её уху, тихо проговорила Яшина преподавательница, – а Яков в последнее время часто пропускает уроки. У мальчика талант. Но ему не стать серьёзным музыкантом при таком отношении к музыке и занятиям. Более того, если это будет продолжаться, его не допустят к экзаменам. И он не будет играть на выпускном концерте.
Циля Владимировна и представить себе не могла такого поворота. И более того, она не могла даже в страшном сне предположить, что её талантливейший ребёнок, её сокровище, не будет играть Моцарта на этом их концерте. Но больше всего её волновал вопрос: «А где же тогда Яша, если не в училище?» И тут же в голове её созрел ответ: «С Идкой, где же ещё?»
Циля знала, что Ида Вайцман, дочка Фимы, очень нравилась её сыну. Она тоже училась в музыкальном училище, на флейте. И Циля Владимировна не раз видела, стоило Яше с Идой выйти со двора, как тот тут же забирал у девушки её футляр с флейтой и нотную папку. Циля, как опытная женщина, понимала – неспроста это!
– И где твой внук, папа? – набросилась Циля Владимировна на отца.
– А я знаю? – невозмутимо ответил дед Семён. Прищурив правый глаз и не отрываясь от радиоприёмника, он пытался поймать нужную частоту. – Утром с Идкой ушли в свою эту консерваторию.
Выйдя на балкон, Циля Владимировна принялась кричать:
– И-ида! И-ида!
На балконе напротив появилась женщина, Белла Петровна, мать Иды.
– Шо за шум? Не иначе как мама нашего Моцарта!
– Я интересуюсь знать, а где Идка?!
– А шо такое?! Моя дочь дома!
– Тетя Циля, что случилось? – Рядом с матерью появилась Ида.
– Говори, где Яков!
– Не видела я сегодня вашего Яшу. У нас занятия раньше начинались. Репетиция с оркестром.
– Как вам это нравится? Не видела она, – пробурчала Циля Владимировна. – Я вам устрою репетицию с оркэстром!
– От твоего Моцарта всё равно толку не будет! – опять вмешалась мать Иды.
– Это мы ещё посмотрим! Мой Яков переплюнет самого Па-га-ни-ни!
– Я вас умоляю. Переплюнет! А шо это ты такая нервная?
– Яшка пропал, – тревожно оглядываясь, проговорила Циля Владимировна. – В училище даже не появлялся!
– И ничего Яшка не пропал. Придумаешь тоже, – показался на балконе дед Семён. – Он у Фимы, в его фотозаведении.
– Шо за глупости, Семён Аркадьевич? – вмешалась Белла Петровна. – Шо за интерес вашему Моцарту до фотографии?
– Значит, имеет интерес, раз он каждый день до Фимы ходит! – заступился за внука дед Семён. – Ты, Циля, надоела парню своей этой музыкой па-га-нининой! А у молодого человека могут быть ещё и другие интересы!
– Ида! Ты знала? – громогласно разнеслось по всему двору.
– Знала, тётя Циля. Только обещала Яше никому не рассказывать.
– Фима-а-а! – заорала Циля Владимировна. – Я тебе сейчас устрою!
– Я тебе устрою! Вот только попробуй! Фима, держись, я иду! – встала на защиту своего мужа Белла Петровна.
Женщины, отталкивая друг друга, вошли в фотомастерскую. В комнате никого не было.
– Яков Шварц! Выходи! Немедленно! – Голос Цили Владимировны звучал как приказ главнокомандующего.
– Фима, Фимочка! Не бойся, я здесь! – пыталась перекричать Цилю Владимировну Белла Петровна.
– Яша, ты это слышишь? – испуганно прошептал дядя Фима.
– Шо это?
– Это, Яша, катастрофа. Это, Яша, твоя мать. И, кажется, моя Беллочка с ней.
– Яков Шварц!
– Фимочка!
И уже через несколько секунд дверь в тёмную комнатушку, где Яша и дядя Фима проявляли фотографии, была распахнута и, толкая друг друга, появились два женских силуэта. И вместе с ними хлынул свет. Недопроявленные фотографии оказались совершенно загубленными.
Положение спас приковылявший только что дед Семён. Он убедил дочь и внука пойти на компромисс: Яша больше не пропускает занятий и усердно готовится к выпускному концерту, а Циля Владимировна разрешает сыну в свободное время заниматься фотографией. На том и порешили.