– Немцы сосредоточены здесь, на подходе к Угре, штаб их где-то тут, на окраине города, прямо у шоссе, – показал Старчак на карте. – Точнее сказать не могу, придётся вам на месте разбираться. Прямого ходу туда – часа три. Ну а обратно уж как получится! Хотя всего времени на выполнение задачи и возвращение у вас – до четырёх утра. Не позже этого срока я должен взорвать мост, по которому немцы утром надеются дисциплинированно, с удобствами, двинуть на Москву. Сразу после взрыва у нас приказ передислоцироваться. Так что постарайтесь не опаздывать. – Старчак улыбнулся в усы, довольный своей шуткой. – А чтоб вас опознать… Ну, чтоб бойцы мои вас не пулями, а объятиями встретили, – Старчак озорно покосился на Фею, – мы с вами простой опознавательный знак используем. Вот этот флаг. Извиняйте, белый. Его лучше в сумраке утреннем видно. Прицепите, будто сдаётесь, мы вас и опознаем. Идёт?
– Идёт, – ответил Батя. А Малой уже засовывал в вещмешок белую тряпку.
– А если шо пойдёт не так? – поинтересовался дотошный Моцарт.
– Будет ситуация, будет и решение! – привычно бросил Батя.
До окраины Юхнова добрались за два с половиной часа.
– Дай-ка сюда, – проговорил Батя, забирая у Феи снайперскую винтовку. – Так, так, так, – приговаривал он, осматривая окрестности сквозь окуляр оптического прицела.
Немецкой техники – танков, машин с горючим и боеприпасами – тут сосредоточилось немеряно, и это было в их случае на руку: у каждой единицы техники часового не поставишь.
Надо было определиться с немецким штабом. Дабы рвануло так, чтоб мало не показалось, но чтоб и не поубивало немецких начальников намертво. Мёртвого языка даже в генеральских погонах ни лаской, ни угрозами уже не разговоришь.
– Похоже, оно! Ну-ка, Моцарт, глянь! На тот двухэтажный домик.
Моцарт, перехватив винтовку из рук Бати, приложился глазом к прицелу.
Возле крыльца двухэтажного дома под двускатной крышей стояли двое немецких солдат в касках и с автоматами наперевес.
– Во гады, – процедил Моцарт, – оборзели, даже флаг повесили! Прям как дома.
– А ты им лучше спасибо скажи, сразу видно, что штаб, – буркнул в ответ Батя. – Что ещё видишь?
– Метрах в пятидесяти от дома – бензовоз. Прямо перед домом – танк. «Панцер-три». Боевая масса – около двадцати двух тонн. Орудие калибра пятьдесят миллиметров. Экипаж – пять человек. Но если потесниться, то места на всех хватит! – усмехнулся Моцарт.
– Отставить разговоры, – скомандовал Батя. – За мной!
Батя с Узбеком залегли метрах в тридцати от немецкого штаба, чтобы иметь максимальный обзор. Из глубины кустарника их прикрывала Фея, держа на прицеле штабное крыльцо.
Моцарт, Дельфин и Малой по-пластунски выдвинулись к ближнему бензовозу и аккуратно прилепили к нему мину. Часовой механизм поставили на пять минут. Заминировали ещё пару бензовозов из тех, что были подальше от штаба. Второй должен был взлететь на воздух через минуту после первого, а третий – ещё через минуту. Прямо один за другим.
И поползли к «Панцеру». Юркий Дельфин взобрался на броню с тыльной стороны башни и проскользнул внутрь. Моцарт и Малой схоронились за танком.
Тут как раз и рвануло!
Дельфин под шумок вырубил спавшего немецкого танкиста и выпихнул его тело наружу. Тело ударилось сначала о броню, потом шмякнулось на землю.
От взрыва бензовоза сдетонировала и соседняя машина, видимо под завязку гружённая боеприпасами.
В свете огненных сполохов было видно, что часовых взрывом разбросало в стороны. Из штаба, истошно крича, выскакивали немецкие офицеры, мягко говоря, не слишком одетые. И тут же падали на землю, прикрывая головы руками.
Воспользовавшись паникой, Батя с Узбеком подползли ближе.
– А вот, кажется, и наш! – ткнул пальцем Батя в седовласого, на плечах которого были генеральские серебристые погоны. Правда, «низ» у него был не слишком форменным, если, конечно, не считать парадным дополнением к кителю белые подштанники.
Немец как раз поднял глаза. Батя направил на него дуло автомата. А Узбек буквально вперился немцу глаза в глаза. Немец открыл рот, словно пытался что-то сказать, потом закивал и, не отводя взгляда от гипнотизирующих глаз Узбека, послушно пополз в их сторону. Узбек его ещё и торопил, призывно маня ладонью.
«Панцер» сдал от здания штаба назад – как раз туда, где его дожидались Батя, Узбек и полуживой немец. Подбежавший Моцарт с Узбеком легко вскинули немца на броню и быстренько запихнули в танковый люк. За ними следом юркнула и Фея.