Женщины пытались прикрыть плачущих детей собой, но по приказу майора Крюгера солдаты, наоборот, отрывали детей от матерей и вытаскивали вперёд.
– Много на этот раз, – радостно заявил Николай, кивая в сторону пленных и заложников с детьми.
Генерал ещё раз удостоил его взглядом:
– Это лишь малая часть. Шаг за шагом, и мы освободим мир от такой нечисти, как коммунисты и евреи. – Он сделал небольшую паузу и уже пристально глянул на Николая. – А вы откуда так хорошо знаете немецкий?
– Я вырос в Крыму, господин генерал! – проговорил Тризуб, весь в восторге от того, что вот так, почти запросто общается с настоящим немецким генералом. – Немецкий я изучал ещё в школе, а потом в техникуме. Меня очень хвалил наш немецкий учитель…
– О да, немецкий учитель – это хорошо, – кивнул
Штейнберг.
– А за два года, – с заметным пафосом в голосе продолжил Николай, – что я служу великой Германии, я постарался улучшить свой немецкий язык, на котором говорят самые великие люди мира. Например, такие, как вы, господин генерал.
– Похвально, похвально, – закивал Штейнберг. Хотя он и понимал, что это обычная лесть, но сейчас она была ему приятна.
Пока этот разговор отвлёк внимание немцев, одна из женщин схватила на руки своего ребёнка. Мальчик это или девочка, понять было трудно.
К женщине бросился один из солдат, но генерал беспрекословным жестом остановил его и сам, улыбаясь, подошёл к женщине с ребёнком.
Двумя пальцами он погладил ребёнка по голове, открыл коробочку с монпансье и протянул женщине. Та испуганно и недоверчиво отпрянула. Но генерал, улыбаясь, снова протянул ей коробочку.
Женщина трясущейся рукой взяла один леденец. Штейнберг уже сам достал леденец из коробочки и протянул ребёнку и двумя ладонями поманил его к себе. Тот спокойно пошёл на руки к «сладкому дяде».
Николай с большим недоумением наблюдал за этой сценой. И, наконец, решился спросить:
– Господин генерал хочет спасти жизнь этому ребёнку?
– Нет. Этот ребёнок хотя и пока маленький, но тоже будущий враг! А врага надо уничтожать. – Он пристально посмотрел в глаза не понимающей ни слова женщины. – Это как игра. В её глазах надежда на спасение и страх одновременно. Изумительное зрелище.
Женщина выдержала его взгляд, глотая слёзы и дрожа всем телом.
Генерал же с ребёнком на руках прошёл вдоль строя приговорённых и, остановившись на мгновение на краю выкопанного рва, безразлично бросил ребёнка вниз. Будто это был и не человек вовсе, а так, бесполезный кусок дерева.
Обезумевшая мать кинулась за своим ребёнком, всё ещё с безумной надеждой его спасти. Штейнберг хладнокровно позволил женщине добежать до ямы и, вынув из кобуры пистолет, выстрелил ей в спину. Она упала в яму вслед за ребёнком. Шеренга приговорённых замерла в совершенном ужасе. Наступила абсолютная тишина. Даже собаки примолкли.
Убрав пистолет, Штейнберг достал золотые карманные часы:
– Полдень уже. Давайте, наконец, покончим с этим.
– Приготовиться! – скомандовал комендант. – Огонь!
Жертвы падали в ров, а тех, кто оказывался на краю, спихивали в яму сапогами.
Несколько секунд сквозь стук автоматных очередей раздавались истошные крики и детский плач. Потом снова стало почти совсем тихо, только слышались стоны раненых. Их, ещё живых, немцы забрасывали землёй вместе с мёртвыми.
Егор рыдал, закрывая рукой рот. Батя, по-прежнему прижимая его за плечи к земле, сам, чтобы не заорать и не броситься в бой, до крови кусал свою култышку. Рустам выглядел внешне спокойно, но изнутри его била то мелкая, то крупная дрожь, а зрачки наливались ненавистью. Он так крепко сжал свой автомат, что его рука тряслась от напряжения.
Через полчаса всё было кончено. Не осталось и следа от того, что здесь произошло. Разве что небольшая возвышенность надо рвом с убитыми напоминала о страшной расправе да звук автоматной очереди вперемешку с криками людей, которые до сих пор звучали в ушах «Призраков».
– А вот теперь, Малой, слушай мой приказ, – проговорил Батя.
Егор оторвал заплаканное лицо от земли и вытер рукавом остатки слёз.
– Твоя задача выдвинуться в город и предупредить Дельфина об отмене плана «Б». Скажешь ему, что в городе Тризуб, он поймёт. И что он теперь служит немцам. Через известного тебе связного на рынке также передашь, чтобы Моцарт и Фея со скоростью пули покидали город. И выдвигайтесь все в условленное место сбора – к дому бакенщика. Тебе вести себя согласно легенде. Приступаем немедленно. Всё понял?