Моцарт с Феей оказались в очереди проверяемых последними.
Плоская круглая мина была запрятана под бархатную подкладку скрипичного футляра.
Тризуб что-то шепнул на ухо одному из солдат, и тот грубо остановил их обоих, перегородив дорогу рукой:
– Стоять! Кто такие?
Яша стал разводить руки в стороны и показывать щепоткой пальцев на свои губы, как бы объясняя, что не может
говорить.
– Господин Мюллер, герр Мюллер нас пригласил, – залепетала Тася.
Солдат закивал и взглянул на помощника коменданта. Николай подозрительно посмотрел на скрипичный футляр, который Яша бережно прижимал к груди, и в ответ кивнул солдату: мол, делай своё дело. Тот потянулся руками к девушке, одетой в лёгкое платье.
Яша будто случайно неуклюже споткнулся о ступеньку трапа и чуть не упал. Скрипичный футляр раскрылся. Тася бросилась поддержать брата и, главное, футляр с драгоценной скрипкой. Скользнув по скрипке взглядом, солдат, неприятно улыбаясь, снова протянул руки, чтобы поосновательнее пощупать девушку.
Стоящий рядом Тризуб с довольной ухмылкой наблюдал, как Тася с негодованием посмотрела на солдата своими огромными голубыми, как море, глазами. Он успел заметить, что девушка в воздушном платье и с аккуратно уложенными волосами сегодня особенно хороша. «Понятно, почему Мюллер положил на неё глаз», – подумал Николай – хотя и он сам не прочь был бы развлечься с ней, чтобы снять накопившееся за последние месяцы напряжение.
Моцарт, конечно, себя сдерживал, чтобы не наброситься на солдата, и даже улыбался. Но внутри него бушевала буря.
Другие солдаты-охранники наблюдали за происходящим с интересом.
– Эти русские такие неуклюжие! – бросил один.
– Он ходить-то нормально не может! – подтвердил другой. – Представляю, как он играть на своей скрипке будет!
– Хорошо, что ему петь не надо, а то бы он мычал, как корова, – заржал в ответ на их реплики третий солдат.
От ручищ солдата Тасю спас вовремя появившийся Пауль Мюллер. Моцарт, конечно, ненавидел его всеми фибрами души, но в данный момент был ему даже благодарен. Мюллер мановением руки отогнал солдата в сторону:
– Пропустить! Эти музыканты приглашены лично генералом Штейнбергом!
Охрана безропотно повиновалась.
Николай видел, как Мюллер осмотрел Тасю сзади похотливым взглядом. Этот взгляд заметил и Яша. И сжал зубы от злости. Но лицо его изображало самую дружелюбную и даже отчасти подобострастную улыбку.
– Фройлен, генерал хочет, чтобы обед проходил под скрипичную музыку, – бросил Тасе Мюллер. – Так что можете пройти в салон, чтобы приготовиться.
Тасю, в отличие от её брата, он отпустил от себя явно неохотно, но были пока дела и поважнее.
– Могу поспорить, Пауль, – Николай подошел ближе, – что сегодня ты не упустишь возможности затащить её в постель.
Мюллер никак не отреагировал, но не отрывал взгляда от удаляющейся Таси.
– Мне пора. Ты идёшь? – сухо спросил Мюллер.
– Нет. Я жду майора Крюгера. Он закончит осматривать катер, и мы отправимся в город. Должен же кто-то обеспечивать порядок, пока вы будете развлекаться, – съехидничал Тризуб.
Даже слепой мог заметить, что у Николая и Мюллера были совсем не дружеские отношения. Пауль с такой же ехидной улыбкой повернулся к собеседнику и приготовился ответить, но не успел. По трапу к берегу громко и быстро спускался комендант города. Николай, не попрощавшись с Мюллером, спешно последовал за ним.
Трап сразу же подняли. За бортом забурлила вода, и теплоход под звуки бравурной весёлой музыки отчалил.
Столы в застеклённом светлом салоне уже были полностью сервированы. Только время от времени появлялись официанты и устанавливали бутылки с напитками да расставляли последние тарелки для закусок. Они выходили из небольшого коридора, который вёл на кухню. Именно через него в салон Яшу с Тасей провёл Мюллер. Двери, ведущие в салон с палубы, были пока закрыты.
Стол, за которым должно было сидеть начальство во главе со Штейнбергом, легко было определить – по особо отменной сервировке и хрустальным бутылкам с дорогим коньяком. Да и стоял он отдельно от других – в самой светлой части салона, остальные столы «разбежались» по краям, оставляя центр свободным. Оглядевшись, Яша понял, что именно здесь, в центре салона, он и должен будет играть.
Он присел на корточки и открыл скрипичный футляр. Достал скрипку и прижал её к плечу подбородком. Правой рукой взял смычок, а левой нащупал мину, скрытую под ласковым красным бархатом.