Но и лодка «Призраков» уже торопилась вслед за ним.
Так что Бате с Феей и Моцартом пришлось до недалёкого уже берега добираться вплавь. Тут ждал их на своём немецком бронетранспортёре Рустам, точнее, он уже разворачивался к лесу.
Почти на ходу бойцы запрыгнули в открытый железный кузов.
И бронетранспортёр помчался вперёд. К своим, к партизанам, где уже должны их были ждать пловцы-минёры, Малой с Дельфином!
Глава 26
Ноябрь 1943 года, г. Москва
Кабинет нового замначальника Разведуправления Генерального штаба генерала Артёмова был размером, кажется, с половину футбольного поля.
– Ладно, не в половину, но в треть-то точно, – весело согласился подполковник Дроздов, когда генерал стал возражать по поводу «футбольных» размеров своего кабинета. – В любом случае, поздравляю тебя, Сергей Петрович, с новым назначением.
– Спасибо, Данилыч!
Кабинет же и впрямь поражал своими размерами, особой солидностью и вместе с тем хорошо продуманной функциональностью. Правую стену занимало целых шесть окон, но их быстро и одновременно можно было закрыть тяжёлыми шторами нажатием одной кнопки. Противоположная стена была занята многочисленными картами, их тоже можно было менять в автоматическом режиме. Вдоль этой же стены тянулся длинный стол для заседаний, за которым одновременно могли собраться все начальники отделов Разведуправления даже вместе со своими заместителями.
Рабочий стол под зелёным сукном располагался в углу кабинета у крайнего окна. К нему был пристроен ещё один, как палочка в букве Т. По бокам «палочки» стояло по два кресла. Именно за этим столом в креслах друг напротив друга и расположились Артёмов и Дроздов.
По центру стола стояла ополовиненная бутылка водки, тарелка с бутербродами и пара рюмок. Судя по пепельнице, в отличие от бутылки, как раз наполовину полной, Артёмов и Батя сидели уже довольно давно. А то, что водка и даже бутерброды пока не кончились, говорило о том, что были дела и поважнее отмечания нового назначения Артёмова. Опять вспоминали былые дни.
Однако время уже перевалило далеко за полночь, и, судя по всему, пора было переходить к делу.
– Да, положение моё новое ко многому обязывает, – сказал Артёмов, когда выпили ещё по рюмке и закусили. – После приказа наркома обороны от девятнадцатого апреля сорок третьего в ведение Разведуправления Генштаба передали ко всему прочему управление всей агентурной работой и диверсионной деятельностью на оккупированных врагом территориях. И я, как заместитель начальника управления, обязан теперь присутствовать на совещаниях у Верховного главнокомандующего, самого товарища Сталина.
Батя понятливо и со значением кивнул.
– Ну это я тебе, Данилыч, – продолжил Артёмов, – говорю не для того, чтобы похвастаться нынешним своим положением, а чтоб ясно было, какой уровень ответственности теперь на нас всех возлагается при выполнении заданий Ставки.
– Понимаю, Сергей Петрович.
– Так вот. Несколько дней назад в Ставке состоялось совещание, которым руководил сам Хозяин. На нём присутствовали также мой непосредственный начальник генерал-лейтенант Кузнецов, начальник Генерального штаба маршал Василевский, который координирует действия Третьего и Четвёртого Украинских фронтов, и маршал Жуков, координирующий, соответственно, действия Первого и Второго Украинских фронтов.
Голос Артёмова стал не то чтобы громче, но звучал далее как-то особо значительно:
– Товарищ Сталин сказал, что мы уже не та армия, которую фашисты встретили в сорок первом году. За эти годы у нас промышленность встала на ноги, военные кадры значительно выросли, мы обогатились стратегическим и оперативно-тактическим опытом. Ты знаешь, Данилыч, что мы, начиная с контрнаступления под Сталинградом, полностью уничтожили пятьдесят шесть фашистских дивизий и ещё полутора сотням их дивизий нанесли огромный урон? – Артёмов при упоминании фашистских дивизий крепко стучал кулаком по столу, так, что рюмки позвякивали. – Что же касается нас, – Артёмов поднял теперь кулак и уверенно, сильно сжимал его перед собой, – то за сорок третий год мы создали семьдесят восемь новых дивизий, на фронте больше шести миллионов наших солдат и офицеров, более девяноста тысяч орудий и миномётов, почти пять тысяч танков и самоходок, восемь с половиной тысяч самолётов. И ещё есть большой резерв Ставки.
В глазах Пал Данилыча, смотрящего на уверенный кулак генерала, называемые тем цифры вызывали восторг и гордость за страну.
– А почему я тебе всё это говорю, Данилыч?
Дроздов не стал угадывать дальнейшее направление мыслей Артёмова и просто заинтересованно промолчал.