Рустам с Малым уже разводили костёр.
Тася помыла чайник, и они с Яшей ладонями наполнили его родниковой водой.
Тушёнка в банках уже вкусно шкворчала, чайник закипал. Айдер же, так и не присев, продолжал:
– А вот через эту центральную арку, если идти по длинному коридору вверх метров пятьсот, можно выбраться на поверхность. Прямо среди скал. Вход этот снаружи ни за что не найти, если не знать о нём. Он в густых зарослях можжевельника, хотя и расположен совсем недалеко от дороги, почти у въезда в Балаклаву. Там и до нашего дома недалеко. – Айдер едва заметно вздохнул, чтобы уж совсем не выдать своего волнения. – Этот грот был нашей с отцом тайной. Никто другой о нём не знал, только… Один раз я приводил ко входу в грот жену и Тризуба. Я тогда сказал, что грот охраняют духи…
Айдер чуть заметно улыбнулся и на мгновенье вспомнил счастливые, беззаботные дни, в которых Николай был его самым лучшим другом.
– Но внутрь мы так и не зашли. – Айдер бросил быстрый взгляд на Батю, тот понятливо кивнул.
– Дельфин, а дрова тоже вы с отцом принесли? – спросил Рустам.
– Это, Узбек, совсем давнишняя история, – ответил Айдер. – Отец рассказывал, что лет сто назад, где-то в пятидесятых годах прошлого века англичане строили в Балаклаве железную дорогу. Видимо, они знали об этом гроте и использовали его как склад. Там ближе к выходу до сих пор много шпал старых лежит. Мы с отцом их на дрова пилили-рубили, а потом вглубь грота перетаскивали про запас. А вот эти ходы, – он показал на две другие арки, – как рассказывал отец, ведут в разные места прямо под городом. Это кяризы, специальная система каменных коридоров для снабжения города водой. Сначала их прорубали для добычи камня, который шёл на строительство крепостей. А потом их приспособили для снабжения города водой, которая идёт сверху, с гор, по подземным рекам и ручьям. Но эта система уже несколько веков не используется. Так что все давно забыли про кяризы или просто о них и не знали никогда. А отец мой увлекался темой подземной Балаклавы. Коридоры эти исследовал. Даже, насколько я помню, схему какую-то делал. Но меня с собой туда не брал. Говорил, что там бывает опасно. Многие штольни и коридоры частично обвалились…
– Всё, бойцы, – прервал его Батя. – Поели-попили, истории интересные послушали. Теперь – спать. Завтра у нас трудный день!
Батя по-отцовски похлопал Айдера по плечу и, прислонившись спиной к стене грота, почти мгновенно отключился, как, впрочем, и все остальные «Призраки». И только Айдер ещё долго не мог заснуть, и от нахлынувших воспоминаний, и от осознания того, что, находясь совсем рядом, ему вряд ли удастся увидеть отца, Асие и сына. Сердце готово было вырваться наружу…
Глава 28
Рано утром – хотя утро сейчас, день или ночь, можно было определить только по часам – Дельфин, Моцарт, Узбек и Малой уже были наготове, вновь натянув на себя водолазные костюмы. К поясам Узбека и Моцарта тросами крепились прорезиненные мешки.
– Дельфин и Малой! – давал последние наставления Батя. – Вы под днище катера устанавливаете мины. Узбек и Моцарт раскидывают осколки торпеды под катером в радиусе до двадцати пяти метров. Взрыв должен быть ровно в 8:45. Всем отход не позже, чем в 8:35. Всем всё понятно? Ну, с Богом!
Бойцы один за другим скрылись в морском зеве подземного грота.
В сторону бухты шли на глубине примерно в три метра, стараясь держаться ближе к берегу. Так легче было не зацепить трос очередной мины, немцы ставили их всё же подальше в море, чтоб их не сорвал прибой и они ненароком не взорвались сами собой, ударившись о скалы.
Немецкий самолёт-разведчик Focke-Wulf Fw189, как обычно, с утра облетал акваторию крымского полуострова в районе Севастополь-Балаклава.
В 08:40 экипаж разведчика зафиксировал в двадцати километрах на юг от входа в Балаклавскую бухту всплытие русской подводной лодки.
– Обнаружена русская подводная лодка серии «Щ-210», – начал передавать по радио немецкий пилот.
В 08:43 русская подлодка произвела торпедный залп в сторону Балаклавской бухты. Об этом факте немецкий пилот также доложил незамедлительно.
На входе в бухту, ближе к восточному берегу нёс сторожевую вахту торпедный катер Schnellboot S-100. Видимо, именно он был целью торпеды, нагло, из надводного положения выпущенной русской подлодкой.
Немецкий пилот, усмехаясь, повертел пальцем у виска. В ответ заулыбались и второй пилот со штурманом. Ведь все прекрасно понимали, что русские палят в пустоту: дальность поражения их торпед максимум десять километров, да и то на излёте! А тут все двадцать! И чего ж тогда палят?