На пороге стоял посыльный. В предписании значилось, что унтерштурмфюрер СС Николай Тризубцев должен немедленно явиться в штаб региональной группировки СС.
В Николаев он прибыл два дня назад, его перевели сюда из Белоруссии непосредственно в аппарат руководителя штаба региональной группировки СС с присвоением нового звания унтерштурмфюрер. Наконец-то его заметили!
Для Николая это было очень солидное назначение, так как он попал в штаб, руководство которого контролировало и координировало все подразделения СС и полиции в Таврии, Крыму и Севастополе. На первое же совещание, которое проводил лично руководитель всех подразделений СС и полиции в Таврии, Крыму и Севастополе группенфюрер Людольф фон Альвенслебен, где присутствовал и Николай, срочно прибыл из Балаклавы с докладом гауптштурмфюрер СС Отто Бланк.
Оказалось, что накануне на входе в Балаклавскую бухту русской торпедой, выпущенной из подводной лодки, был подорван немецкий торпедный катер. Особый статус происшествию придавал тот факт, что торпеда была выпущена с расстояния в двадцать километров. В то время как все специалисты сходились на том, что известные русские торпеды обладают реальным поражающим действием лишь на расстоянии до десяти километров. Таким образом, речь могла идти об использовании русскими нового вида сверхмощных торпед.
Для расследования всех обстоятельств в Балаклаву было приказано отбыть команде экспертов во главе с гауптштурмфюрером СС Бланком. В команду включили и унтерштурмфюрера СС Николая Тризубцева, как уроженца тамошних мест.
Николай был изрядно польщён этим назначением. Конечно, он понимал, что в городе детства многие удивятся, увидев его в немецкой форме. Но он не боялся косых взглядов. Они были – никто, а он, Николай Тризубцев, представлял теперь победоносную армию Третьего рейха! Но больше всего он надеялся, что Асие всё ещё в Балаклаве, и он жаждал встречи с ней. Теперь-то уж точно никто и ничто не встанет у него на пути. С Айдером он разделался, остальные ему не помеха. Он, Николай, теперь власть и сила. Он – победитель. И ему обязательно достанется та, которая когда-то отвергла его.
Вечером, добравшись до грота, Энвер развернул самодельную схему подземных лабиринтов:
– Конечно, за абсолютную точность не ручаюсь, – сказал он «Призракам». – Но, думаю, дойдём куда надо. Я в своё время тут всё излазил. И под домом графа Шумовского сам был.
И всё-таки схема, пусть и несколько корявая, им помогла. Потому как несколько раз в подземном ходе обнаруживались ответвления вправо и влево, и если бы им пришлось выбирать дальнейший путь по наитию, то они потеряли бы массу времени.
Пару раз пришлось разгребать и настоящие завалы, преграждавшие дорогу. И всё же через час они выбрались к широкому колодцу, уходившему вертикально вверх, и осветили его фонариками.
– Это – оно, то, что нам надо! – уверенно сказал Энвер. – Мы с вами сейчас буквально под первым этажом генеральского дома. Вот только работа предстоит трудная. Видите, колодец там, выше, довольно сильно разрушен. Долго придётся разгребать. И самое главное, не известно, есть ли под домом подвал. Когда-то поговаривали, что был.
– Ладно, отец, по ходу дела разберёмся, – ответил Айдер.
Во всяком случае, первоначальная цель была достигнута. И это уже было немало.
Глава 31
Транспортный самолёт Люфтваффе Junkers Ju 52, взлетев из Николаева, взял курс в сторону Севастополя, Херсонесского аэродрома.
На борту находилась группа военно-морских экспертов, в задачу которых входило расследовать все обстоятельства по поводу использования русскими новой сверхмощной торпеды, и несколько офицеров СС.
Унтерштурмфюрер СС Николай Тризубцев пребывал в самом лучшем расположении духа. В отличие от всех остальных, он летел домой. Он с интересом смотрел в прямоугольное окно-иллюминатор на землю, быстро проносящуюся под крылом – самолёт шёл на небольшой высоте. От греха подальше. Русские истребители пока редко залетали сюда, не имея поблизости надёжных аэродромов, но всё же опасаться их стоило. Никогда не знаешь, что от русских ждать. А почти бреющий полёт создавал ощущение безопасности и даже невидимости самолёта с больших высот, так как Junkers сверху был выкрашен в чёрно-зелёно-жёлтые маскировочные цвета и практически сливался с зимней землёй.
Совсем другое настроение было у полноватого соседа Николая оберштурмфюрера СС Рихарда Шмита. Он, наоборот, старался не смотреть в иллюминатор, но нет-нет а переводил взгляд на него, словно вид за ним его завораживал. Тогда он резко откидывался в неудобном кресле и прикрывал глаза ладонью. Ещё его и подташнивало, а лицо приобрело желтовато-зелёный оттенок.