За окном послышался звук двигателя грузовика, подъехавшего к дому. В дверь, а потом и в окно веранды тихо постучали. Наконец, Айдер услышал над собой скрип половиц и негромкий голос:
– Дядя Энвер! Асие!
Человек прошёлся по гостиной, заглянул на кухню, в комнату Энвера и спальню Асие:
– Асие! Дядя Энвер! – повторил он.
Человек точно был один, и его голос Айдер узнал. Это был Андрей. Айдер видел сквозь щель, что парень, на котором была полицейская форма, остановился в нерешительности посреди гостиной, сделал два шага к двери и даже взялся за дверную ручку.
Окончательно убедившись, что парнишка один, Айдер стал затёкшими руками аккуратно приподнимать и отодвигать доски.
Андрей, услышав в тишине шорох, резко обернулся.
– Андрей! – сдавленным голосом окликнул его Айдер. – Это я – Айдер, не бойся! Сейчас я отсюда выберусь!
Увидев приподнимающиеся доски пола и вылезающего из-под них человека с автоматом, Андрей снова было дёрнулся к двери. Но в последний момент узнал Айдера.
Тут было уже не до страха. Как только Айдер полностью оказался на поверхности, ребята обнялись. Доски аккуратно установил на место – немцы всё равно ведь могли вернуться, и им уж точно не надо было давать лишних поводов для подозрений.
– А где Асие с Сервером? – шёпотом спросил Андрей.
– Сервер в безопасности. А Асие забрали немцы. Ты помнишь Николая Тризубцева, моего давнего друга?
Андрей кивнул.
– Так вот, Тризуб теперь с немцами. И он только что был здесь. – Айдер машинально посмотрел на руку, но часов на ней не было. – Тризуб понял, что я жив.
– Что будем делать?
– Мне надо выбраться из города…
– После ночного нападения партизан немцы усилили все блокпосты и патрули в городе. Тебе самому не выбраться. Я вывезу тебя…
– Отлично! Но прежде необходимо узнать, что с Асие.
– Обычно всех, кого немцы «берут», они первым делом отправляют именно в комендатуру. Мне как раз туда надо за накладными для сегодняшней поездки в Севастополь, – сообщил Андрей. – Давай так, ты спрячешься под брезентом в кузове и мы поедем к комендатуре.
– Идёт, – кивнул Айдер.
…Асие бросили на бетонный пол в одной из камер комендатуры. Оставшись одна, женщина заплакала.
Через некоторое время железная дверь камеры лязгнула, и внутрь вошёл Николай. Асие встала с бетонного пола, вытерла слёзы и отошла к стене, прикрывая руками разорванное сверху платье.
Тризуб приблизился к женщине и стал нежно гладить её волосы, лицо. На его руке были часы Айдера. Асие вздрогнула.
– Ну что ты, не бойся меня. Ты же знаешь, что всю свою жизнь я любил только тебя. Скажи мне, где Айдер, и я спасу тебя.
– Он погиб.
– Не надо мне врать! – Николай грубо схватил Асие за подбородок. – Разве ты не понимаешь, что сама можешь погибнуть?! Ради чего?! А я могу дать тебе всё! Я буду любить тебя!
Николай потянулся к губам Асие. Женщина посмотрела на него с презрением и рассмеялась ему в лицо.
– Как же ты жалок, Николай Тризубцев. Ты даже мёртвого Айдера боишься.
– Замолчи, Асие!
– Говоришь, ты спасёшь меня?! Я предпочту смерть жизни с тобой, я не хочу, чтобы твои грязные, омытые кровью руки прикасались ко мне!
– Замолчи! Я приказываю! – Николай замахнулся, но Асие даже не вздрогнула. Она уже не боялась. Главное, что жив Айдер и Сервер в безопасности.
– Я ненавижу тебя, Тризуб! Будь ты проклят!!!
И тут Николай окончательно потерял самообладание и контроль над собой.
Он бил любимую женщину по лицу и телу с такой яростью, будто вымещал на ней все обиды своей жизни. Бил, уже не разбирая, куда бьёт, и не размеряя сил, бил в ужасе и отчаянии, впадая в окончательную истерику:
– Чем он лучше меня?! Почему ему всё, а мне – ничего?! Ты – моя! Моя! Моя!
Он то обнимал её, то вновь бил и бил, пока она не упала на пол.
Как раз в этот момент в камеру вошёл комендант города штурмбаннфюрер Хоффман и несколько секунд наблюдал у дверей за происходящим.
Схватив ведро, стоявшее в углу камеры, Николай выплеснул воду в лицо Асие. Она чуть пришла в себя.