…Через два часа навстречу друг другу со стороны Севастополя и от Балаклавы к месту на повороте дороги, указанному водителем-полицаем Андреем Кравченко, водителем грузовика, выдвинулись две колонны. Балаклавскую колонну возглавлял комендант города штурмбаннфюрер Хоффман, а севастопольскую группу – заместитель начальника 7-го отдела штаба оберштурмбаннфюрер Гёрцен, он же отвечал и за борьбу с партизанами.
Картина, которая предстала их глазам, была жуткая и отчасти нелепая. Солдаты-мотоциклисты были убиты выстрелами в спину из пистолета. У водителя чёрного «опель-кадета» было перерезано горло, а оберштурмфюрер Шмит был застрелен выстрелом из пистолета в затылок. При этом у Шмита на коленях лежал портфель с ценными документами, касающимися отправки советских военнопленных из лагерей в Крыму в концлагеря Польши и Германии.
Если это было нападение партизан, то почему ничего не тронуто? И прежде всего – документы из портфеля Шмита? Исчезли только унтерштурмфюрер СС Николай Тризубцев, который ещё накануне убеждал коменданта, что ему совершенно необходимо доставить в штаб «русскую шпионку», сама женщина да чемодан унтерштурмфюрера. Как-то всё совсем не складывалось в ясную картину.
Помощник коменданта обер-лейтенант Хейнце всё же попробовал внести ясность, но, кажется, всё ещё больше запутал:
– Три-зупцеф и во время задержания, и потом, во время допроса, много раз повторял этой арестованной женщине, что она должна была выбрать его, а не своего мужа… И что она всё равно ему достанется, несмотря ни на что!
– Я всегда говорил, что нельзя доверять русским, даже тем, кто встал под наши знамёна, – огрызнулся оберштурмбаннфюрер Гёрцен. – Этот, как его…
– Три-зупцеф, – уточнил Хоффман. – Он был местный, поэтому его сюда и прислали. Он и вправду был странный, будто не в себе. Всё время твердил о каком-то русском диверсанте, который сделал какие-то особые фоторамки, и о часах капитана Энвера. Кстати, я тоже думаю, что дело тут в личном. Его что-то связывало с этой женщиной. Ещё говорил, что арестовал двух русских диверсантов и посадил их в камеру комендатуры. Но в комендатуре никто из дежурных их не видел. А солдаты, которые якобы с ним участвовали в задержании диверсантов в фотоателье, все как один погибли при прямом попадании фаустпатрона в грузовую машину при вчерашнем нападении партизан на Балаклаву. Так что теперь сам чёрт тут ничего не разберёт!
Оберштурмбаннфюрер Гёрцен задумался. А потом многозначительно изрёк:
– Я думаю, что этот русский… Три-зубцеф впал в состояние аффекта и, будучи психически неадекватным, сам здесь всех и убил. Из своего табельного пистолета. А потом со своей женщиной скрылся в горах. Надо срочно прочесать всю прилегающую территорию. Может, нам удастся ещё их нагнать! Да-а, господа, что с человеком иногда делает любовь! – закончил он, глядя куда-то в серое небо, где мрачные тучи быстро бежали в сторону моря…
…«Призраки» тем временем двигались цепочкой по узкой горной тропе над Чёрным морем, шумевшим внизу.
Малой прикладом автомата подгонял связанного Николая, который ещё не совсем оправился от шока. Тризуб, конечно, понимал, что Айдер когда-то придёт, но что так скоро… он совсем не ожидал!
Он понимал, что опять проиграл Айдеру, и на сей раз окончательно. Тризуб безысходно ухмыльнулся и посмотрел на бывшего друга, который нёс практически безжизненное тело Асие. Как же эти гады профессионально сработали! Николай понимал, что всё выглядело именно так, будто он сам убил и Шмита, и охрану, а затем сбежал вместе с Асие. Они даже документы из портфеля Рихарда не забрали, а только перефотографировали.
Николай снова посмотрел на Айдера. Как же он изменился. Тризуб почему-то именно сейчас вспомнил, как они впервые увидели Асие. Как он влюбился и хотел понравиться ей. Но девушка выбрала Айдера, а он так и не смирился с этим. Николай понимал, что умрёт. Но сейчас жажда мести и ненависть к бывшему другу были настолько велики, что он желал смерти Асие, женщине, которую любил и ненавидел одновременно.
Айдер же, наоборот, ни разу не взглянул на бывшего друга и даже, казалось, не думал о нём. Он мечтал лишь о том, чтобы Асие пришла в себя. И был благодарен судьбе, что они вовремя успели подъехать к комендатуре, где Андрей узнал, что Тризуб собирался увезти Асие в штаб СС в Симферополь.
Минут через пятнадцать диверсанты дошли до той самой скалы, откуда Айдер с Николаем когда-то вместе ныряли с камнями в руках.
Айдер остановился и обернулся на Батю, шедшего сразу за ним. И молча указал глазами на Николая. Батя тоже молча и согласно кивнул.