— Вы что, не понимаете? — Кэм была вне себя от возбуждения. — Известный шоумен и хозяин цирка, с одной стороны, и выдающийся фотограф — с другой, их кровь слилась воедино через несколько поколений, как у тебя. Да-да-да, все так и должно быть. Лулу, или девушка из Лаоса, или… Подождите, подождите…
Мы с папой не успели ничего спросить, как Кэм уже выскочила за дверь. Папа широко улыбнулся.
— Семейная жизнь, — сказал он, — это прекрасно.
Остаток дня я перечитывал отчет. Генеалогия Эвелин Дауни в удручающей степени напоминала мою. Пересекались ли пути Пети с первым Дауни, имел ли Хагенбек дело с эпатажным Фарини? Мы с папой приготовили ужин, накрыли стол, когда Кэм влетела обратно, отодвинула тарелки и столовые приборы и швырнула перед нами толстую книгу, открыв ее на странице, заложенной птичьим перышком. С фотографии на нас смотрела девочка.
— Крао, — сказала Камилла. — Джентльмены, познакомьтесь, пожалуйста, с Крао Фарини, сфотографированной Уильямом Эрнестом Дауни в тысяча восемьсот восемьдесят втором году.
Ее портрет поразил меня в самое сердце. Ребенок — возможно, лет семи или восьми — почти полностью покрыт густым черным пушком около четверти дюйма длиной, сквозь который кое-где слабо поблескивала коричнево-оливковая кожа. Ее щеки были пухлыми и еще сильнее выделялись из-за короткого носа с большими ноздрями. Хотя девочка сгорбилась в позе обезьяны, ее глаза были большими и красивыми, грустными и безмерно человеческими.
Кэм перевернула страницу.
Обеими руками и ногой Крао обвивала представительного бородатого джентльмена — Великого Фарини, торжествующе объявила моя жена. На этот раз девочка, одетая в пижаму, крепко вцепилась в своего приемного отца. Он держал ее нежно, осторожно, как куклу.
Следующая страница.
Крао снова одна, полностью одетая, скалит зубы, больше похожие на зубы животного, чем девочки, острые и раздвоенные, гримаса скорее отталкивающая. Но глаза, эти глаза…
Кэм объяснила, что норвежский исследователь Карл Бок во время одной из своих азиатских поездок прознал, что глубоко в лаосских джунглях обитают племена дикарей, похожих на обезьян, возможно недостающее звено в дарвиновской теории. В 1881 году Фарини оплатил новую экспедицию Бока, чтобы получить образец: ему привезли Крао, названную так из-за жалобного крика, изданного ее соплеменниками, когда их насильно разлучали. Эта сиротка (ее отец, похищенный вместе с ней, умер по пути в Европу, а матери не дал уехать король Сиама — тот самый, которого прославил мюзикл «Король и я») вызвала настоящий фурор сначала в Лондоне, а затем и в Штатах.
— Понимаете, — с энтузиазмом сказала Кэм, — ее изучали наши знакомцы Вирхов и фон Бишоф.
Бишоф заявил, что девочка вовсе не была недостающим звеном, просто родилась с болезнью, известной как гипертрихоз, но ее продолжали называть «живым доказательством дарвиновской теории происхождения человека», и поглазеть на Крао приходили люди — сотни тысяч человек — до конца ее дней, пока она не скончалась в возрасте пятидесяти четырех лет.
— Очень интеллигентная девушка, — продолжала Кэм, — во взрослом возрасте говорила на многих языках, а коллеги-циркачи описывали ее как одного из милейших людей на свете. Вот что странно: по рассказам очевидцев, она была довольна собственной участью, — правда это или нет, мы не сможем узнать. Странно думать, что она была счастлива…
— Странно? Но почему?
— Потому что ее призрак преследовал Эвелин Дауни. Поэтому Эвелин и покончила с собой. Разве ты не пытался свести счеты с жизнью?
— Да.
Папа ахнул. Наверное, он подозревал, что у меня была мысль о самоубийстве, но мы никогда не обсуждали этот мой секрет, как и многие другие.
— И разве ты не довел бы задуманное до конца, если бы вместо Генри на фотографии появлялся отвратительный ребенок, напоминавший животное, выдержал бы твой рассудок вторжение кого-то вроде Крао, если бы ты чувствовал, что эта девочка-обезьянка ползает внутри тебя, требуя сочувствия?!
— Я бы лучше умер.
— А ее мать, Анна? — спросил отец. — С ней что?
— Разница между вами и семьей Дауни в том, что они знали о своих предках и прошлое не было для них туманным, как для вас, Фостеров. Представьте себе состояние Анны, когда она поняла, что уродец, которого похитил Великий Фарини, захватил ее дочь и бунтует внутри ее собственного ребенка.
— Есть еще одно отличие, — заметил я. — Сам Дауни. Будучи врачом, он…