На пороге, загородив проход, молча стоял Макшаллан. Взгляд его не предвещал ничего хорошего.
Потребовалось всего несколько секунд, чтобы Марго взяла себя в руки. Годы тренировок действовали безукоризненно. В такие моменты полушария ее мозга, как она сама не раз, смеясь, объясняла друзьям, как будто менялись местами. Природный прагматизм отступал на второй план, и она вся превращалась в какой-то сверхчувствительный орган, безоговорочно подчиняющийся ее прямо-таки животной интуиции. В этот момент она действительно напоминала «разящего дракона», который был вытатуирован на ее теле и которого на время операций она обычно скрывала под толстым слоем косметики.
Марго уже знала, как одним приемом, одним движением вывести англичанина из игры. Она уже видела свой разящий удар. Все это, как обычно, пронеслось в ее мозгу в доли секунды. Перед схваткой время как будто замедлялось…
Но что-то ее пока удерживало от активных действий. Инстинкту своему Марго доверяла безоговорочно, поэтому решила продолжить игру. Вскрикнув, как сделала бы на ее месте застигнутая врасплох прислуга, Марго попятилась, прикрыв рот рукой и сделав большие, испуганные глаза.
По-видимому, спесивый британец ожидал именно такой реакции от дуры-служанки.
— Что здесь делайт? — спросил он Марго громким шепотом.
— Я ничего… Я воды… Вот… — запричитала как можно более плаксивым голосом Марго.
Это опять же вполне соответствовало сценарию «господин, застающий свою горничную на месте преступления», сложившемуся в голове у Макшаллана. Окончательно уверовав в полное владение ситуацией, он схватил Марго за плечи.
— Какой вота?! Кто посметь?!
— Хозяин приказал, баа-арии-ин! — заголосила Марго.
— Чшшшшш! — зашипел на нее Макшаллан, оглядываясь на зашевелившихся во сне стражников. — Не говорить, дура! Тут я козяйн. — С этими словами Макшаллан замахнулся и попытался влепить Марго пощечину, но вовремя передумал — лишний шум ему был ни к чему. Доктор даже не догадывался, что волосок, на котором была сейчас подвешена его жизнь, в этот момент вполне мог оборваться.
Отпихнув Марго в сторону, он шагнул к раненому, взял со столика лампаду и поднес ее к лицу Резанова. То, что он увидел, судя по всему, никак не соответствовало его ожиданиям. Громко чертыхнувшись, Макшаллан отпрянул от больного и стал судорожно щупать его пульс. После чего, вмиг позабыв о Марго, вылетел из комнаты. Перескакивая через спящую стражу, Макшаллан вихрем ворвался в свою комнату, схватил саквояж и бросился обратно к больному.
— Вота… Ты сказал, вота… — вновь зашипел он на Марго, для верности показывая рукой подносимый ко рту воображаемый стакан.
Марго, словно испугавшись, опять ойкнула и попятилась для «правды жизни». Впрочем, доктор действительно выглядел устрашающе: он весь покраснел, щеки его тряслись, волосы выбились из-под парика, да и сам парик имел такой вид, будто им только что помыли пол. Притворившись, что она поняла докторский этюд с воображаемым предметом, Марго громко и медленно, как обычно говорят либо с иностранцами, либо с дебилами, тоже поднесла ко рту воображаемый стакан и ответила:
— Выпил он!.. Выпил вота!.. О! — закончила она, показывая на больного.
Казалось, что Макшаллан готов был испепелить ее взглядом. Чертыхаясь, он вновь бросился в свою комнату и через мгновение появился с кувшином воды.
Дрожащими руками доктор налил в стакан немного жидкости, а потом стал что-то торопливо смешивать в своих склянках. Наконец, достав нечто вроде пипетки, осторожно набрал только что приготовленное зелье и склонился над изголовьем больного.
На Марго он уже не обращал никакого внимания. Хотя если бы и обратил, это все равно ничего бы не изменило. Ну, может, разве только способ, которым ему суждено было в тот день умереть. Но поскольку все его внимание было целиком сконцентрировано на своих гадких приготовлениях, Марго этот способ выбрала за него сама. Она взяла откинутый в спешке Макшалланом медный кувшин, в котором он принес остатки воды, и со всей силы опустила его на голову доктора. Раздался глубокий, благородный, как удар в набатный колокол, звук, и доктор как стоял, так и рухнул на колени у кровати больного. Больше всего Марго удивило, что лейб-гвардейцы даже не пошевелились от ее «колокольного звона».