До апартаментов капитана было рукой подать – дверь в его каюту начиналась в паре метров от моей собственной. Сейчас она была распахнута, а изнутри уже доносилось бряцанье вилок и тарелок. Я вошел внутрь. Это помещение было раза в два больше того, которое отвели мне, так что в центре капитанской каюты смог разместиться даже небольшой обеденный стол. В рабочее время верзила-моряк явно использовал его для того, чтобы раскладывать карты и чертить маршруты, о чем можно было догадаться по испещренной грифелем столешнице.
Сейчас на ней красовались три пустые тарелки, несколько графинов с напитками и большое блюдо с чем-то странным и непонятным. Оно дымилось и издавало диковинный аромат. Старый моряк уже уселся за стол и ждал нас. С потолка каюты свисал небольшой светильник, а еще один, но поменьше, сверкал желтым сиянием со стены над койкой.
– Угощение у нас скудное, потому будем есть то, чем Бог одарил.
– Не уверен, что сам Господь догадывается, что это такое.
Я уселся на табурет и заглянул в дымящееся блюдо. Чего там только не было: куски мяса, извалянные в каких только можно вообразить специях и травах, дольки картофеля, огромные кольца лука и моркови, и даже вареные яйца. Фантазии капитану в кулинарном мастерстве явно было не занимать.
– Мое дело не команду кормить, а присматривать за кораблем, – с раздражением ответил старик. – Потому советую тебе проявить хотя бы немного уважения ко мне и моим стараниям.
– Что ж, – не стал спорить я. – Здесь есть все, чтобы доверху набить брюхо и не умереть от голодной смерти. Да и, признать, в таверне «Синий бык» угощения подают не лучше.
Мальчишка тем временем уже облюбовал самый большой кусок мяса, утащил его из общего блюда в свою тарелку и с огромным аппетитом уплетал за обе щеки, быстро разжевывая мелкими зубами. Пока я выбирал, что именно из сварганенной капитаном солянки можно было бы съесть без опасений, юнга уже расправился со своим ужином и принялся за горячий чай.
– Теперь «Тихая Мария» совсем не та, что раньше, – вдруг подал он голос.
Я старался разжевать тугой кусок мяса, но это выходило с огромным трудом. Тогда я отложил его в сторону и взял себе немного овощей. Они оказались пересоленными и разваливались на мелкие части при попытке наколоть их на вилку. Капитан же с удовольствием поедал собственную стряпню, громко щелкая мощными челюстями.
– Раньше у нас каждый вечер был хороший и сытный ужин. А потом мы собирались в камбузе, кок бренчал на своей гитаре, а остальные играли в кости или карты. Здесь было весело и шумно. Да, Мегрисс?
Седой моряк, не открывая рта, согласно буркнул что-то в ответ, все еще занятый ужином.
– Команда оставила посудину после последнего плавания? – поинтересовался я, оставив всякие попытки утолить голод.
– Не совсем, – капитан внезапно подал голос. – Остатки ее: боцман, старший матрос и кок, действительно ушли, едва мы вернулись в гавань с острова Сорха. А младший состав начал покидать судно еще задолго до этого. Сперва ушел один, затем следом – и второй. За три года команда поредела до пяти человек.
– И почему они ушли?
– Черт его поймет, – в сердцах проворчал мужчина. – Но эта беда коснулась не только «Тихой Марии». И на других судах команда стала прореживаться. Одни говорят, что люди просто бояться теперь ходить в море в обход Континентальных кораблей. Мол, ужесточили меры, и если контрабандистов ловят, то убивают прямо на месте. Но как по мне – это чушь и ересь. И раньше приходилось несладко тем, кого ловили – половина из них так домой и не вернулась. И все равно судна ходили и ничего люди на них не боялись.
– Тогда в чем же причина? – допытывался я.
– Я слышал, что они просто пугаются выходить в море. И жуть на них нагоняет не Единое правительство со своей непомерной жестокостью, а какая-то бесовщина, – ответил капитан, доедая свою порцию мяса.
– Раньше, когда я еще ютился в порту, – влез в разговор малолетний юнга, – начали ходить такие слухи, от которых волосы дыбом вставали. Вот и стали моряки бросать свое дело.
– Что же за слухи?
Я глядел, как мальчишка фривольно развалился на своем табурете, болтая ногами. Он уже допил свой горячий напиток и просто сидел за столом, разглядывая меня и явно желая угодить и понравиться новому гостю корабля. Потому он то и дело встревал в разговор, однако это почему-то никоим образом не раздражало верзилу-моряка, и он не делал юнге замечаний.