- Это ваша кровать, - произносит она, указывая на узкую койку, устланную темно-синим покрывалом. - Вы пока переодевайтесь, а я налажу связь.
- Связь с Эдмундсом? - додумывается Манн.
- Именно, - она улыбается. - Надо же сообщить, что мы возвращаемся. Если хотите, можете тоже пообщаться с ними.
Астронавт отказывается.
- Я пока не готов.
- К общению с другими людьми? - понимает Ноа.
- Да, - тот пытается улыбнуться в ответ. - Мне бы к вам привыкнуть.
- Ну ничего, у нас еще неделя впереди.
- Это не так уж и много.
- И не так уж и мало.
Ноа, успев за такое короткое время своего присутствия здесь укутать подопечного в шлейф своего тепла, быстро уходит, предоставляя астронавта самому себе и наслаждению от переодевания в новую одежду, мягкостью своей коснувшуюся его тела.
Тишина длится с полминуты - сказывается огромное расстояние - и она слышит ответ:
- Принял корабль «Лазарь-2», курс планета Манна, - прорывается сквозь помехи женский голос. - Меня зовут Амелия Бренд, планета Эдмундса, желаю хорошего дня, я астронавт миссии «Лазарь». Как слышите меня?
- Слышу хорошо, даже очень, - Дей не может сдержать улыбки. - Мы прибудем через семь суток, двадцать три часа семнадцать минут и тридцать шесть... пять секунд.
- Ноа... - отчего-то наступает молчание, и женщина думает, что снова какие-то помехи мешают им. - Вы нашли доктора Манна?
- Да, Амелия, - она надеется, что правильно минутой ранее расслышала имя собеседницы. - Нашла.
Следующий вопрос канет в черноте космоса, как думает Ноа. Но на самом деле планета Эдмундса в лице дочери профессора Бренда не осмеливается произнести эти слова, спросить. Дей не теряется и спустя еще минуты две -, а вдруг все-таки спросят? - сообщает:
- Доктор Манн жив.
- А можно нам услышать его? - отвлекает от созерцания голос Амелии.
Тут же следует ответ Ноа:
- Доктор Манн пока не готов к общению с другими людьми, - Хью слышит, как она улыбается. - Он сказал, что еще даже ко мне не привык.
- Я поняла вас, - отзываются с планеты Эдмундса. - Ждем вас дома.
- Готовьте праздничный стол, а то мой подопечный так исхудал, что смотреть страшно.
- Ладно, - смеются на то конце провода. - До связи.
За закрытыми дверьми отдела связи женщина не замечает, что Хью, переодевшийся, решившийся было на разговор с теми, кто ждет его на пока еще не знакомой планете, застывает, уставившись в иллюминатор. Он видит ее - ту самую, обнаруженную Вольфом Эдмундсом, отдающую космосу свое мягкое сияние то ли глиняного, то ли земляного оттенка. Вспоминается, что первые снимки планеты светились лиловым сиянием, но и без него зрелище захватывает дух. Ведь это их новый дом, который ждет тех, кто ищет хотя бы временного приюта на его просторах. А где-то там, на одной из кажущихся бескрайними равнин осваиваются первые люди, о которых Ноа еще во время своего прилета успела рассказать.
Амелия. Образ именно этой женщины, с которой общалась сейчас Ноа, приходит первым в голову - наверное, оттого, что она - единственный человек из всего списка находящихся там людей, которого Манн более-менее помнит. Она всегда удивляла его пытливой цепкостью своего ума и, слушая его лекции, огромными почти черными, как сама Гаргантюа, глазами едва не прожигала в нем дыру. Этот человек всегда был для нее чем-то вроде бога, и ни капли преувеличения нет в этом сравнении. Скорее всего, при встрече с ученым она упадет в обморок. И это в лучшем случае.
Также память пытается собрать из полузабытых кусочков образ Вольфа Эдмундса. Или Вульфа, астронавт пока не может вспомнить. Но сияющие доброй хитринкой голубые глаза на конопатом лице он не спутает ни с чьими другими. Интересно, подернулся ли этот пытливый взгляд через столько лет белесым туманом? И как выглядят все те, с кем он не виделся пятьдесят лет?
Одновременно с этими мыслями приходит осознание того, что эти двое - единственные живые люди, знакомые с Манном лично. Он настолько стар, что остальные просто-напросто умерли, не дожив до его лет. До его девяносто шести лет.
Неизвестно, до чего довели бы Хью эти размышления, если б не вышедшая из отдела связи Ноа, озадаченно уставившаяся на него. Астронавт приходит в себя под этим взглядом и молча указывает на сияющую своими коричневыми с белым боками планету, готовую встретить своих новых жителей.
- Мы так близко, - произносит он, не давая коллеге ни малейшей возможности догадаться, о чем он думает на самом деле. - И, похоже там нет льда.