Пытается улыбнуться - слабо, искренне, еще шире, когда женщина мечется в сторону спального отсека и выбегает оттуда с чем-то небольшим и вытянутым в руках. Манн сначала не понимает, зачем ей этот черный маркер, но вскоре до него доходит.
Ноа тем временем взбирается на рубку, подходит к иллюминатору и останавливается, завороженная открывшимся видом. Кажется, планета Эдмундса совсем близко, стоит только руку протянуть - и почувствуешь мягкую шероховатость мелкого песка, гуляющего по ее равнинам и каньонам. И совсем не верится, что до нового дома им лететь еще целый миллион километров.
Черная краска выводится кривым обручем вокруг нового дома, а посередине ложится надпись: «День 1». Удовлетворенная, Ноа садится прямо на прохладный пол, любуясь тем, что распростерто перед ней: бескрайний холодный космос, усыпанный непомерно далекими звездами, а посередине - коричневый шарик, на котором можно дышать.
Кажется, она совсем не замечает, как подопечный оказывается рядом и садится совсем близко, обводя взглядом кривой рисунок своей коллеги.
- Вы там были? - спрашивает он.
Ноа мотает головой.
- Нет, - вздыхает. - Но говорят, там прекрасно. Представляете, там можно гулять, как на Земле, там даже можно дышать без скафандра!
Ее восторгу нет предела, а Манну только и остается, что просто сидеть рядом и слушать то, что ей рассказывали по радиосвязи про планету Эдмундса. Если честно, то он даже рад, что она сейчас болтает - человеческая речь в исполнении этой женщины сейчас, как исцеляющий бальзам, ложится на слух, ласкает его. Боже, как давно Хью не слышал человеческий голос, поэтому то, что происходит сейчас, дарит ему немного ощущения, похожего на тихое счастье, разрастающееся внутри.
Возвращение
Тяжелое дыхание, то почти останавливаясь, то срываясь в бешеном ритме, сливается с тишиной, разрывая ее невидимое вещество, просочившееся в каждый угол этого корабля. Пальцы вцепляются в пропотевшую подушку, будто за что-то пытаются ухватиться и не сорваться куда-то в бездну. Слова неразборчивым вихрем из букв и страха тонут в синей ткани, набитой пухом.
В сонном беге скидывая ногами одеяло на пол, он переворачивается на спину. Руки теперь цепляются не за подушку, а за майку: дергают ее, тянут, мнут. И все это - под невнятное бормотание, иногда понижающееся чуть ли не до шепота, а иногда и почти срывающегося на крик.
С верхней койки слышна возня: разбуженная Ноа беспокойно ерзает в своей кровати, надеясь, что кошмары уйдут из снов Манна сами с собой, как уже бывало. Но не тут-то было: хриплые крики пережившего слишком много для простого человека астронавта сотрясают спальный отсек, пугая, будоража сознание и душу.
Женщину будто ветром сдувает с теплой койки: она соскакивает со своего яруса на ноги и, быстренько накинув покрывало на плечи, встает рядом со спящим астронавтом, и застывает, не смея приблизиться. Она окликает ученого:
- Доктор Манн?
Не просыпается: уж слишком крепко кошмар паразитом вцепился в сознание спящего.
Ноа подходит ближе и несмело касается плеча астронавта. Повторяет его имя, глядит на вздувшиеся артерии, бьющиеся в конвульсиях на висках.
Последний вскрик - и тот просыпается. Сначала он даже не понимает, где находится, кто рядом. Но постепенно узнает и свою спасительницу, и спальный отсек, металлическим блеском приветствующий его: это видно по его глазам и дыханию, начинающему понемногу выравниваться.
- А... Ноа? - растерянный взгляд ледяного цвета глаз блуждает по лицу женщины.
И хватается за ее руку, до сих пор покоящуюся на его плече. Та вздрагивает - то ли из-за кошмара Хью так нагрелся, то ли ей показалось - ладонь будто обжигает ее кожу.
- Да, это я, - торопится она убрать свою руку. - Вам снова приснился кошмар.
- Я понял, - пытается сыронизировать Манн.
Ноа осмеливается сесть рядом.
- А рассказать кому-нибудь не пробовали? - спрашивает коллега.
- Вам, что ли?
- Почему бы и нет? - та пожимает плечами. - Возможно, после этого кошмары оставят вас.
Манн лишь отмахивается в ответ.
- Это всего лишь сон, не более, - он смотрит на алюминиевую стену. - Вам это ни к чему.
- Ну ладно, - собеседница встает и роется в небольшой сумке с личными вещами, висящей над ее койкой. - Это вам.
И протягивает новенькую пухлую тетрадь и ручку.
- Вы что, хотите, чтоб я вел дневники? - изумляется Манн, взирая на «подарок».
- Именно, - Ноа снова садится рядом. - А что здесь такого?
- Ничего, просто я раньше не занимался подобными вещами.
- Ерунда, - отмахивается женщина. - Просто пишите то, что беспокоит вас больше всего. Иногда бывает такое, что, описывая проблему, человек тут же выводит и ее решение. Ко всему прочему вы вот этой вот тетрадке можете доверить все, она не разболтает. А еще...