- Что, настроек юмора не хватило? - смеется собеседница.
- Типа того.
Манн пробует смеяться, но пока это получается не очень хорошо, и он закашливается. Дей протягивает ему кружку с еще не остывшей водой. Только после первого глотка возможно успокоить истерзанное невиданными нагрузками горло.
- Если хотите, его посмотрит мой робот, - предлагает коллега, отпивая из своей кружки.
Тот отказывается.
- Нет, - пальцы продолжают перебирать белые страницы. - Здесь нужна рука человека, да и после стольких лет вряд ли возможно вернуть его к жизни.
- Ну, как хотите.
Проходит еще немного времени, прежде чем Дей снимает капельницу и отмечает про себя, что в глазах доктора Манна возрождаются те самые огоньки, искрящиеся жизнью. Она искренне надеется, что он начинает верить во все происходящее вокруг и не воспринимает все события как очередной виток сна.
Но все чаяния и надежды разрушаются, едва она однажды спрашивает:
- Ну что, вы готовы?
На что Манн, бросив очередную кипу бумаг в коробку, отвечает:
- Это самый лучший сон, что я когда-либо видел.
- Сон?
- Ну да, он самый, - астронавт пожимает плечами. - Или вы считаете, что я поверю в рассказы о том, как кто-то окунулся в Черную Дыру и передал оттуда данные?
- А я? - все еще пытается Дей. - Вы верите в то, что я здесь?
- Нет, - Манн в подтверждение своих слов мотает головой. - Вы такое же видение, как и все остальное, происходящее здесь. Но в любом случае спасибо.
- За что?
- За то, что не покидаете меня.
*** Наконец, наступает тот час, когда вся нужные вещи и документация перенесены в посадочный модуль. Манн в последний раз оглядывается на осиротевшее внутренне пространство модуля, столько лет спасавшее ему жизнь, и произносит:
- Забавно, покидая Землю, я думал, что готов умереть. - Дей слышит печальное хмыканье в передатчике. - Но на деле я просто никогда не сомневался, что моя планета - та самая.
- Похоже, все сложилось не совсем так, как было задумано? - отвечает она, подойдя к астронавту.
- Да... - Манн словно очухивается от оцепенения, едва рука в скафандре касается его. - Пойдемте. Хотя нет.
- Что такое? - не понимает коллега.
- Моя планета имеет право знать, как зовут человека, прилетевшего за мной.
Ноа. Его видение зовут Ноа.
Путь домой
Ноа наблюдает, улыбаясь, как подопечный неловко взбирается по лесенке внутрь модуля и оглядывается вокруг. Последняя коробка с записями ложится на точно такие же коробки, а он сам встает посередине и запоздало соображает, что можно было бы и помочь своему видению подняться сюда, подать руку помощи и все такое. А коллега тем временем закрывает люк и направляется к своему месту.
- Добро пожаловать, доктор Манн, - она садится. - Ну что, попрощались со своим суровым миром?
- Странно все это, - глухо отзывается астронавт, тупо уставившись в закрывшийся люк.
- Ничего, привыкнете, - Ноа продолжает улыбаться в стекло шлема. - Может, сядете и пристегнетесь? Стоя как-то неудобно летать.
- Действительно, - усмехается Манн. - Сейчас.
- Угу, - она видит, как мужчина усаживается в свое кресло, пристраивается в нем и пристегивается. - Поехали?
- Да.
- Отлично.
После нажатия на пуск двигатели начинают мурчать и вскоре почти визжат, готовые сорвать кораблик с места и рвануть отсюда на всех парах. Пассажиров трясет, и вскоре моторы ревут вовсю, поднимая посудину. Ноа тянет рычажок над головой, убирая шасси, и спрашивает:
- Ну что, вы готовы? - и глядит на астронавта, неотрывно глядящего вдаль. - Доктор Манн?
Тот не отвечает, поглощенный тем, что видит в иллюминаторе. Ослепительно белые ледяные скалы, будто присыпанные пеплом, что так и норовят расцарапать брюхо их корабля, холодно прощаются с мелким клопом, все-таки сумевшим выжить здесь. И теперь весь этот лед опускается куда-то вниз, исчезает под ними. Теперь на их пути встают пропитанные аммиаком облака - будто планета не хочет так просто отпускать людей. Как они, состоящие из сплошного льда, который по сути тяжелее местного воздуха, не падают градом айсбергов на планету - до сих пор остается для него загадкой.
Загадкой, которую уже ни к чему разгадывать.
Маневр вправо едва не вышибает дух: Ноа почти до упора выворачивает рычаг, и корабль едва не сталкивается с облаком. Мысли Манна возвращаются сюда, в эту консервную банку, управляемую женщиной. И эта женщина обещала вернуть его домой.
Нет. Это слишком прекрасно, чтобы быть сном. Доктор смотрит на коллегу, сосредоточившуюся на управлении, и в который раз пытается поверить в то, что видит. Но пока не может, попросту не готов ко всему тому, что происходит вокруг него. В голове мешанина, и ее никак не разложить по полочкам, надежда борется с логикой, но силы равны. И от этого только больнее. Голова раскалывается, и все это давит на глаза, выдавливая из них соль.