Забежав в ангар, я огляделся и побежал в дальний угол. Когда оказался в середине помещения, охранные бочкообразные дроиды уже проникли в ангар. Больше они не делали никаких предупреждений, а сразу же начали стрелять. Пули пролетали совсем рядом. Пригнув голову, я продолжал бежать.
Добравшись до большого крепкого металлического контейнера, стоящего у стены, я спрятался за ним. Присев на колени, осторожно положил Раду на пол. Глаза девушки были закрыты. Из приоткрытого рта доносилось слабое дыхание.
Рада потеряла много крови. Я снял с нее рубашку, наспех разорвал и наложил импровизированную повязку на рану.
Дроиды продолжали стрелять. Пули впивались в пол и стучали по металлической поверхности контейнера. Выждав момент, когда роботы стали перезаряжать оружие, я высунулся из укрытия и открыл огонь. Целился в колесо ближайшего робота. Третья или четвертая пуля попала в цель. Робот наклонился в одну сторону. Его перевесило, и он опрокинулся на бок. Оружие снова стало стрелять, но робот был обездвижен, и все пули теперь летели в дальнюю стену.
Остальные дроиды открыли ответный огонь. Я поспешно нырнул обратно в укрытие.
Рада тронула меня за локоть. Я посмотрел на нее. Она спросила, почти не шевеля губами:
— Почему охранные системы «Миранды» атакуют нас?
Рада произнесла эти слова так тихо, что я даже не услышал ее голоса и лишь по губам прочитал, что она сказала.
— Вероятно, Риган проник во внутреннюю сеть корабля, — ответил я.
Рада ничего не ответила. Она была уже настолько слаба, что не могла даже говорить. Но в ее глазах отчетливо читался вопрос.
Вдруг одна из пуль со звоном отскочила от металлической поверхности контейнера и со свистом пролетела мимо. Никакой опасности для нас не было, но я невольно пригнул голову и закрыл своим телом Раду.
— Как ему удалось взломать системы «Миранды»? — сказал я, не глядя на Раду. — Тут нет особых причин для удивления. Да, компьютерная сеть «Миранды» превосходна защищена и обычному хакеру ни за что не удастся проникнуть в нее. Но Риган не обычный хакер. Он директор одной из наиболее крупных и могущественных корпораций. Наверняка на него работает немало компьютерных гениев, которые когда-то разработали программу-вирус. С ее помощью он взломал сеть «Миранды», взял управление охранными системами на себя и отметил нас как врагов, которых нужно уничтожить.
Рада ничего не ответила. Ее глаза были закрыты. Девушка потеряла сознание. Скорей всего она даже не слышала того, что я ей ответил.
Охранные дроиды продолжали наступать. Теперь они стреляли без пауз. Пока один робот перезаряжал оружие, другие атаковали контейнер. Поэтому я не мог открыть ответный огонь. У меня не было ни малейшего шанса высунуться из укрытия и не словить при этом пулю.
Мы с Радой были в ловушке. Я сам и загнал нас в эту безнадежную ситуацию. Но у меня не оставалось другого выхода. Ангар был единственным местом, где мы могли бы укрыться. Все, что мы теперь могли делать, это просто ждать и надеяться, что…
Внезапно одна из пуль насквозь пробила металлический контейнер. Она пролетела в нескольких сантиметрах над моей головой. Я низко наклонился, почти распластавшись на полу. Ситуация становилась все хуже и хуже. Роботы постепенно приближались, пули уже начали пробивать металлический контейнер… Еще немного и придет конец.
Стоило об этом подумать, как вдруг треск выстрелов прекратился. Я замер в напряжении. Вокруг стояла тишина. Ее не нарушал даже шелест колес. Выждав некоторое время, я осторожно выглянул из укрытия.
Охранные дроиды стояли на месте. Свое оружие они держали дулами вниз. На их телах не горело ни единой лампочки. Роботы были деактивированы.
Я уловил топот ног, и вышел из-за контейнера. Пистолет держал наготове, хотя подозревал, что в нем уже не будет нужды.
Через секунду-другую в ангар вбежали несколько вооруженных и закованных в прочную броню людей. Я наконец-то вздохнул с облегчением и засунул пистолет в кобуру.
— Вы подоспели как-раз вовремя, — сказал я и указал на Раду. — Она ранена, ей срочно нужна помощь!
Люди остановились возле меня полукругом и подняли оружие. Я почувствовал, как по спине пробежался неприятный холодок. Происходило что-то очень непонятное.
— Не двигаться! — закричал вдруг кто-то из них. — Руки за голову!
— Что? — вырвалось у меня. — Почему вы…
Я не договорил. Мозг усердно заработал. Нам с Радой на помощь должны были прийти агенты «Континентала». Никто больше не мог явиться в эту забытую и никому не нужную звездную систему. Но почему они считают меня врагом?
И только сейчас я понял, что люди, вбежавшие в ангар были не теми, кого я ожидал увидеть. Я разглядел какой-то рисунок на наплечнике бронекостюма одного из людей, и меня осенило. Эмблема Земной Федерации! Значит, это никакие не агенты «Континентала», а правительственные солдаты!
Один из них чуть поднял винтовку. Я увидел, как палец лег на спусковой крючок. Очевидно, пока я размышлял прошло несколько секунд, и солдаты, видя, что я не делаю, что мне велели, сочли, что пора переходить к более решительным действиям.
— Стойте! — воскликнул я. — Мы же на одной стороне!
Но солдат уже давил на спусковой крючок. Из дула с шипением вырвался энергетический сгусток и ударил меня в грудь. По всему телу прошла страшная резкая боль.
Я вскрикнул и провалился куда-то в черную бездонную пропасть.
Глава 27
Очнулся в небольшой комнате. Кроме жесткой неудобной койки, на которой я лежал, здесь больше ничего не было. Я быстро догадался, что нахожусь на космическом корабле, в одной из кают, которая, по всей видимости, используется в качестве тюремной камеры. Скинув ноги с койки, я поднялся.
В камере не было одной из стен. Вместе нее располагалось желтоватое почти полностью прозрачное силовое поле. За ним тянулся коридор. Над потолком была установлена камеры. Объектив смотрел прямо в тюремную камеру.
Я подошел к силовому полю и положил на него ладонь. Желтая полупрозрачная поверхность была очень крепкой. Гораздо тверже бетонной стены. Будь у меня плазменное или хотя бы огнестрельное крупнокалиберное оружие, тогда возможно мне бы удалось пробить силовое поле. Но солдаты забрали «Стриж», после того, как я потерял сознание.
Правда на мне все еще был нанокостюм. Активировав режим силы, я бы, наверное, смог разбить силовое поле. Вот только энергия была на нуле.
Приподняв голову, я заглянул в объектив видеокамеры. Интересно, наблюдают ли за мной сейчас?
Правая рука сжалась в кулак, и я ударил по силовому полю. Но не потому что хотел пробить его, а от переизбытка эмоций. Я злился. Злился от того, что не понимал, почему меня посадили в тюремную камеру. Сразу вспоминался Микки Риган. В последнюю нашу встречу он сказал, что я преступник. Похоже, не без оснований.
Я отошел от силового поля и сел на койку, прислонившись спиной к стене. Положил руки на колени. Бездумно посмотрел на них. Голова была пуста. На ум не приходило ни единой мысли, ни единой догадки, которые могли бы дать намек на то, почему со мной обращаются как с преступником.
Ждать пришлось не очень долго. Через несколько минут дверь в коридоре открылась. Краем глаза я заметил, как вошел человек и направился к тюремной камере. Я не смотрел на него. Только когда он подошел к силовому полю и остановился, я поднял голову.
Это была женщина. Строгий темный костюм, собранные в тугой пучок на затылке волосы. Я узнал ее с первого взгляда. И сердце на секунду замерло, а затем учащенно забилось. Я ожидал увидеть кого угодно, но только не ее. Мое изумление явно не ускользнуло от внимания женщины, но она ничего не сказала. Ее полные губы остались плотно сжатыми, глаза не изменили своего надменно-холодного выражения. Да, она ничуть не изменилась и была все так же спокойна и безразлична, как и всегда. И терпеливо ждала, пока я оправлюсь от удивления.
Стоявшей с другой стороны силового поля женщиной была личная секретарша Михаила Керенского Татьяна Вэй.
Я поднялся на ноги и подошел к силовому полю. Женщина окинула меня холодным взглядом. Несколько секунд мы молча смотрели друг на друга. Я терпеливо ждал, что Татьяна Вэй наконец заговорит и объяснит мне, что происходит. Но она молчал, очевидно, предоставляя мне возможность первому начать разговор.