Снег начал темнеть. Каждая его крупинка становилась алой, наливаясь изнутри кровью.
— Certa finis vitae mortalibus astat[19], — воскликнул Лорд.
Завершающие слова ритуала пронеслись над курганом. Ослепительный свет хлынул из глаз зомби, потом изо рта. Мертвец сделал шаг вперед, и Ольгерд протянул руку, думая, будто сын идет ему навстречу.
Силуэт креста вскипел в теле умертвия, разрывая его на части. Черная пелена спала, я снова мог двигаться. Снежана подняла меч.
— Что это было? — спросил Горкан.
— Серебряный христианский крест, — ответил я. — Я завернул его в платок, пропитанный соком мандрагоры, и положил Игорю в калиту.
Рука Ольгерда замерла, не коснувшись сына.
— Колдовское растение не дало Лорду почувствовать амулет, — сказал я. — Но когда черный ритуал закончился, — крест пробудился. На это я и рассчитывал.
— Игорь… Сын… — пробормотал Ольгерд.
Его кожа начала гнить. Он превращался в зомби.
— След чаши привел вас к кургану, Горкан, — продолжал я. — Значит, сотский был тесно связан с хозяином черепа. Им не могла оказаться женщина — Снежана видела Лорда и знала, что он мужчина. Все товарищи воеводы были в тот день на мосту. Кроме сына.
Ольгерд смотрел на растерзанные куски плоти, которые мгновение назад были Игорем. Когда сотский поднял глаза, он увидел Снежану.
Девушка держала в руке меч.
— Я спас твою жизнь, — прошептал зомби.
Волшебница размахнулась и отрубила голову Ольгерду.
— Я спасла твою душу, — ответила она.
Начал идти снег.