Наконец вознесение гоблина закончилось, и он грянул вниз, наглядно доказав мудрость слов: «или взлетает, или падает[15]».
Хряснувшись о подставленные руки Снежаны, и едва не переломав их в четырнадцати местах, Махрудорус кошкой перепрыгнул на стол, и долго рассказывал нам о своих несчастьях, — впрочем, из его зубастого рта при этом вылетали не слова, а буквы и строчки, которых он наглотался во время своего путешествия.
Наконец он успокоился, развел руками, и смачно пролил мимо пасти стакан коньяка, который принес один из пробудившихся демонов.
Гоблин пошамкав губами, плюснул пару раз языком, не в силах понять, отчего не чувствует вкуса, и наконец убедил себя в том, что все дело в набившихся ему за щеки буквах.
Тогда он приосанился, при этом опасливо поглядывая на фолиант, и произнес:
— Как видите, это весьма полезная книга, особенно для того, кто хочет поближе познакомиться с Елистарой.
Можете смеяться, но он и правда уже успел убедить себя в том, что отправился в опасное путешествие сквозь книжные страницы по своей воле — единственно, чтобы больше узнать о коварном бесе.
— А потому я готов уступить вам ее, за смехотворную цену, в шесть золотых.
Кадык гоблина дернулся, при мысли о том, что он слишком заломил цену, и ему не удастся избавиться от столь напугавшей его книги, — а ни о чем другом бедолага сейчас думать не мог.
Я не стал торговаться — гоблины не умеют этого делать. В их голове не укладывается мысль о том, как один и тот же предмет может иметь разную цену, а тем более, мгновенно менять ее.
Передав Махрудорусу три мифриловых динара, я взял фолиант под мышку, заверил демонолога, что обязательно сыграю с ним партию в го или маджонг, но только не в шахматы, — после чего мы откланялись.
Возле особняка гоблина я взял экипаж — мне хотелось поскорее полистать купленную книгу, а сделать это, сидя в седле, если и можно, то только в том случае, если хотите насмешить всех вокруг своим внезапным падением.
Снежана сидела рядом, напрочь забыв о больном колене, — из чего я сделал блестящий вывод, что лучший способ излечить человека от ипохондрии, это развести его на шесть золотых динаров.
Впрочем, говорить подобного я благоразумно не стал, а иначе бы вы не читали этих строчек.
Амазонка уперла правую ногу в сиденье, и озадаченно бормотала что-то себе под нос. Наконец ее мысли вылились во фразу:
— А почему я заплатила за книгу?
— Девочка моя, — ласково ответил я, деликатно выпустив третье слово из известного стихотворения, которое гласит «пучеглазая». — Боюсь, ты была слишком занята, считая ангелов на кончике иглы, и не заметила, что расплачивался с гоблином я.
— Моими деньгами, — возразила Снежана.
— Разве? — спросил я.
Девушка прикусила губу.
— Напомни мне никогда, никогда больше не спорить с тобой на деньги, — сказала она.
Я захлопнул книгу.
— Это ничем тебе не поможет, Снежа. Не хочешь спорить на деньги — станешь спорить на интерес, а после этого окажешься в еще большей долговой яме.
Она задумалась.
— Я такая дура? — спросила она.
— Нет, просто я знаю твои слабости и беззастенчиво ими пользуюсь.
Амазонка хмыкнула.
Скашивать ко мне постоянно голову было неудобно, к тому же, так она казалась себе курицей. Поэтому девушка пересела на другое сиденье, оказавшись ко мне лицом.
— А как же честность? — спросила она. — Разве отношения не должны строиться на доверии?
— Нет, конечно, — живо возразил я. — Любовь состоит из маленьких уловок, как сказала одна девушка, влюбленная в полностью парализованного мужчину. Отношения рушатся оттого, что люди пытаются быть честными; ведь честность — лучшая политика, если хочешь что-то испортить.
Человек шел по переулку, заложив руки за спину и что-то насвистывая. Один раз он остановился, чтобы поболтать носком сапога в растекавшейся у стены луже. Увидев, как корчит рожи отражение в потревоженной воде, улыбнулся, и что-то ответил ему неразборчивым, слегка хмельным голосом.
Таких людей вы всегда встретите возле Изумрудного рынка. Они приезжают в Киев раз в год — чтобы продать перья грифона или саженцы ходячих деревьев.
Провинциальный торговец! Готовясь к путешествию в большой город, он предвкушает веселую, красивую жизнь — роскошные пиры, где не смолкает звон серебряных кубков, полуобнаженные красавицы-сильфиды, гонки на колесницах, где он ставит все свои деньги на аутсайдера и выигрывает.
15