Мужчина приветливо улыбнулся и помахал рукой:
– Здравствуй, Эрик! Ну, не вставай, не вставай.
Он уселся в кресло напротив юного пленника и, не стирая улыбки с лица, представился:
– Меня зовут Владимир Александрович. Сразу хочу сказать, что здесь ты в полной безопасности.
Скептически поднятая бровь была ему ответом.
– Вот и у реки я думал, что в полной безопасности, – без намека на ответное радушие заметил парень. – Кстати, «здесь» – это где?
Владимир Александрович развел руками:
– В этой чудесной комнате, разумеется! Безопасность тебе гарантирована только в ней.
– А если я ее покину?
– Тебе не удастся. Но если представить, что все же сможешь, то, боюсь, наша реакция тебя не обрадует.
– «Наша» – это чья? И, кстати, где те бандиты, которые меня украли?
– Они… заняты, – уклончиво ответил мужчина.
– Дайте угадаю, – сказал Эрик. – Поскольку они похитили не того, кого было нужно, они теперь сами не в безопасности?
Владимир Александрович рассмеялся:
– Можно и так сказать. Ты не глуп, это радует. Но… – Он доверительно наклонился к похищенному. – Если у нас с тобой все сложится хорошо, то это всех обрадует еще больше.
– А если не сложится?
Владимир Александрович вздохнул.
– Не будем о грустном. На твоем месте я бы старался изо всех сил.
Терпение Эрика лопнуло.
– Да что вам от меня нужно?! Кто вы вообще такие?!
– Всему свое время, – сказал Владимир Александрович. – Давай сохраним интригу.
Подлокотники кресла скрипнули от бессильной ярости.
– Верните мой телефон!
– Ни в коем случае.
– Тогда дайте хотя бы домой позвонить!
– Увы, не могу.
– То есть я в плену черт знает где, черт знает у кого, черт знает зачем! Безопасность, как же! Засуньте эту безопасность себе в…
– Тише-тише, – перебил его Владимир Александрович. – Ты раздражен, понимаю. Знаешь, что говорят ученые? Что раздражение может быть вызвано обыкновенным голодом.
– Точно, – сказал Эрик, стараясь вложить в свой голос максимум сарказма. – Я злюсь, потому что голоден, ага.
– Может, и нет. Поэтому стоит перекусить и посмотреть, не пройдет ли раздражение.
– Не пройдет, уж поверьте!
– Я не полагаюсь на веру.
Владимир Александрович дважды хлопнул в ладоши.
Дверь открылась, и какой-то тип неприметной внешности вкатил в комнату сервировочный столик.
– Я не буду есть, – заявил Эрик, но его глаза предательски скосились на блюда, щедро уставленные на подъехавшем столике. А уж исходящий от них аромат буквально сводил с ума. Здесь были и суп, и жаркое, и блюдо с нарезанными овощами. О фруктах, сладостях и соках тоже не забыли.
Владимир Александрович махнул рукой, и слуга бесшумно удалился.
– Объявляешь голодовку? – спросил он, взяв кисть винограда.
– Да! – решительно ответил заложник и демонстративно отвернулся.
– Даже фрукты не будешь? Фрукты – они как бы и не совсем еда.
– Даже их не буду! – зло ответил Эрик и в приступе внезапной ярости сбросил со столика блюдо.
Вопреки ожиданию, Владимир Александрович не рассердился. Он закинул в рот виноградинку и с нарочитой небрежностью заметил:
– Это блюдо стоит больше миллиона долларов. Если ты его хотя бы просто поцарапаешь, расплачиваться придется твоим родителям. У них ведь хватит денег, правда?
Эрик, конечно, не поверил.
– Миллион долларов за посудину? И в ней здесь подают фрукты? Ага, конечно!
Владимир Александрович наклонился и поднял блюдо, стряхнув остатки фруктов на столик.
– Взгляни. – Он подвинул поднос поближе. – Что сам скажешь?
Эрик осторожно взял его в руки. Вроде ничего особенного. Похоже на большую тарелку ярко-желтого цвета.
Стоп!
– Оно золотое? – удивился Эрик.
Получив утвердительный ответ, он продолжил рассматривать вещицу с уже возросшим интересом.
Вдоль каймы вырезаны схематичные фигурки людей. Всего таких рисунков три. Каждый из изображенных заносит в правой руке копье. И что?
– Это не люди, – пояснил Владимир Александрович. – Это изображения бога Баала. Слыхал о таком?
– Кажется… – не вполне уверенно ответил Эрик. – Что-то очень древнее, да?
Лысый мужчина рассмеялся.
– Весьма! – Внезапно он принял очень серьезный вид. – Этому блюду, мой юный вандал, более трех тысяч лет. На нем ханаанские жрецы в храме Баала подавали к алтарю жертвенную пищу для бога.
Эта информация на мгновение отвлекла пленника от мыслей о его бедственном положении.