Наступил момент спокойствия, и Джордан воспользовался им, чтобы оглядеть мостик. Помещение – от белых кафельных полов до стен и пультов – выглядело безупречно. В продолжение вековой традиции, родившейся в те времена, когда корабли плавали не в воздухе, а по воде, его мундир, как и у членов команды, тоже был белый. В отличие от других помещений корабля, мостик освещался светодиодными лампами, хотя теперь на фоне урезанного энергоснабжения они светили тускло.
Капитан Эш когда-то приложила максимум усилий для того, чтобы превратить мостик в островок порядка посреди хаоса. Это была одна из тех ее традиций, которые Джордан с гордостью продолжал.
Он глотнул воздуха, в котором ощущался запах чистящего средства. А когда повернулся обратно к штурвалу, его взор приковала к себе карта поверхности, выведенная на один из мониторов. Там, где Эш когда-то видела новое будущее, Джордан усматривал лишь бредовую фантазию. Надежды найти новый дом на земле не было никакой. Они могли уповать выжить только в небе, и в данный момент их судьба зависела от усилий трех хеллдайверов.
– Майкл и его команда вышли на позицию, сэр, – доложила Катрина, – может, нам подготовить еще одну команду для разведки Бастиона Хиллтоп?
– Нет, – твердым голосом ответил он, на что Катрина смерила его хмурым взглядом, – как только починим рули и уберемся подальше от этой бури, я подумаю о ресурсах, которые можно будет выделить для изучения этого таинственного сигнала.
– Но если ты, Леон, этого не сделаешь, я прыгну вниз сама, – сказала она, отстегнула ремни и встала.
Джордан удивленно распахнул глаза. Она всегда отличалась несговорчивостью, но это уже было открытое неподчинение.
– Сядьте, лейтенант, – приказал он.
Она сделала шаг, потом еще один, губы ее дрожали. Джордан почувствовал, что все без исключения члены команды на мостике не сводят с них глаз.
– Если там внизу действительно что-то есть, мы должны проверить. Ради нашего ребенка…
Джордан метнул взгляд на ее живот и перевел на лица офицеров команды. Они все слышали, и через час об этом будет знать каждая живая душа на корабле.
Он покачал головой, полный разочарования.
– На поверхности абсолютно точно нет никаких признаков человеческой жизни. В погоне за этой сказкой капитан Эш рисковала кораблем и каждым пассажиром на его борту. Мы до сих пор живы только потому, что я не повторяю эту ошибку.
– Но мы не сможем вечно жить в небе, – сказала Катрина.
– Внизу ничего нет, лейтенант. Но я скажу вам так: если мы найдем способ вырваться из этого шторма, я пошлю вниз команду проверить точку с указанными координатами – просто чтобы вам это доказать.
Роджер Минтел ничуть не сомневался, что был единственным в своем роде. Он всегда чувствовал, что отличается от других. Большинство друзей и даже коллеги-хеллдайверы считали его странным. К примеру, он любил мастерить из дерева. Из дуба, если его удавалось найти. Древесина помягче, в большинстве случаев, с годами крошилась. Он обшарил весь «Улей» в поисках сломанной мебели, а во время прыжков иногда находил целые доски. Когда-то на планете росли деревья. Продолжали жить и теперь, только уже в его творениях.
Он только что вернулся из пускового шлюза и стоял в принадлежавшей его семье лавчонке, глядя на свои поделки: зверюшек, фигурки людей и даже уменьшенную копию «Улья». Большинству обитателей корабля на его работы было глубоко наплевать, но несколько истинных ценителей его искусства все же имелось. Некоторые из них даже время от времени притаскивали мебель, чтобы он ее ремонтировал. На жизнь семья Минтела зарабатывала иначе, но его занятия пополняли их счет на несколько кредитов.
– Ты так и будешь стоять или все же скажешь мне, в чем дело?
Отец оторвался от настенных часов, которыми занимался в мастерской за лавчонкой. Их подлинный бизнес переходил из поколения в поколение, но отец станет последним представителем семейной династии. Изготавливать часы и ключи для корабля будет кто-то другой. Роджер сделал другой выбор – сначала стал инженером, затем подался в хеллдайверы.
– Ты же знаешь, пап, я не могу ничего рассказывать. К тому же, тебе, как и остальным пассажирам, не занятым жизнеобеспечением корабля, сейчас полагается находиться в отведенном отсеке.
– Ты хочешь сказать, что я не занимаюсь жизнеобеспечением корабля?! – презрительно фыркнул отец и засмеялся от одной этой мысли. – Мне надо закончить часы. В отсутствие солнца без них нельзя узнать время.
Из глубины магазинчика донесся еще один голос:
– Коул, оставь его в покое. Ты же знаешь, что он ничего нам не скажет.