Зависит только от нее самой. Кормушка — если она сможет от нее и сама кормиться, и наверх засылать — ее заметят, обласкают, повысят. Дяди наверху любят, когда кто-то умеет зарабатывать деньги даже на таких неденежных темах как дети.
Ремонт… с родителей кое-что… Подмосковье регион богатый. А дети есть дети, всем учиться надо. И если кто-то, к примеру, не хочет на второй год…
От размышлений ее отвлек звонок. Она посмотрела, поморщилась, но ответила
— Чего тебе?
— Ты не забыла?
По голосу подруги она сразу въехала — опять влюблена. Вот дура то…
— Нет.
— Тогда как договорились, да?
Елизавета Владимировна прервала звонок.
Встречались, конечно же, в Москве. Дорогой ресторан… ну, по меркам окраины дорогой, а в центр ехать долго, да и пробки. А здесь и прилично, и по кошельку и вообще.
Барышева… с ней они росли, с ней учились в одном классе. Они совершенно не были друг на друга похожи — собранная, расчетливая Горяева и авантюристка Барышева. В их паре Барышева предлагала идеи, а Горяева отвечала за их реализацию. И они дружили… женщины вообще редко дружат — но они именно что дружили. И даже парни, которых они делили — дружбу не рушили. Просто пока Горяева рассматривала очередного кавалера, размышляя, годится ли он — Барышева уже снимала трусы. Потому-то Горяева пока была одна — а Барышева и замуж сбегала, и развелась, и с ребенком на руках осталась…
— Катерина…
— Привет.
Они поцеловались. Мужик, которого привела Катерина — с интересом на все на это смотрел. Потом подошел официант с меню.
Горяева начала заказывать, понимая, что за стол расплачиваться не ей. Потому заказывала с размахом…
— Лиз… — щеки Барышевой горели, она как будто уже стопку-другую хлопнула — я сейчас только что из Лондона…
— И как там…
— Шикарно… ты даже не представляешь. Чисто так, магазины на каждом шагу. И цены — представь себе — такие же, а на что-то даже ниже. И алкашей нет.
Алкаши для Барышевой были больной темой — алкашом был ее бывший, оставивший ее с ребенком. В молодости не думаешь… по крайней мере головой… а потом поздно думать. С тех пор — Барышева сохранила ненависть ко всем представителям мужского пола… точнее, не ко всем, а только к русским. Русский для Барышевой был как таракан или мышь… с поволокой в глазах она вспоминала только о турках из отельной обслуги Анталии. И еще о кавказцах…
Барышева встрепенулась.
— Да, что это я. Крис — Елизавета, Елизавета — Крис. Лизку у нас зовут как вашу королеву.
— Очень приятно — поклонился безукоризненно вежливый англичанин лет сорока.
Горяева почувствовала опасность — она никогда не была такой бесшабашной, как Барышева, которая в десятом классе принесла родителям в подоле (а потом решила, что семь бед один ответ и женила на себе первого, кто оказался готов взять девятнадцатилетнюю бабу с ребенком). Вежливо кивнув англичанину, она встала, прошла в направлении туалета. Барышева, поколебавшись, последовала за ней.
— Это кто вообще? — жестко сказала Горяева, как только за ними закрылась дверь — ты кого привела?
— Норм, подруга… — Барышева прошла к зеркалам, начала прихорашиваться, потом достала пудреницу… зачерпнула ногтем, поднесла к носу, с силой вдохнула… — хорошо…
Горяева резко рванула ее за рукав.
— Совсем охренела? Давно начала?
— Да ты чего, подруга?
— Давно начала, спрашиваю? Водка, блядки твои в Турции, теперь еще и это?!
— Отпусти! — обиженно дернулась Барышева — если ты не живешь, это еще ничего не значит.
— А ты хочешь сказать, живешь? Кто он? Давно его знаешь? Это он тебе дал?
— Да отпусти ты! — вырвалась Барышева — там и познакомилась. Он фонд представляет.
— Какой фонд?
— Глобальный. Какой-то там… Будущее для всех или как то там… короче, денег у них немерянно.
— Это ты с чего решила? Было у тебя?
— Нет — зло сказала Барышева — не было. Он какой-то… не знаю…
Крис на самом деле был гомосексуалистом. Англичанка это давно бы поняла — но не русская, русские бабы просто в голове не держали, что встреченный ими мужик может быть… как бы не совсем мужиком.
— И что? Что он хочет?
— Он говорит — возможностей тьма. То, что мы делали… мелочи по сравнению с тем что можно. Особенно с учетом того что под тобой теперь все детские дома.
— Я не услышала.
— Короче, он говорит — надо несколько альбомов сделать. С детьми. Фотографии… профессиональные.
— Зачем?