Британская разведка узнала откуда-то сигнал экстренной связи, минуя резидентуру — это значит, в Лондоне в то время проводилась какая-то важная операция и англичане сыграли на опережение. Подали сигнал. Из Москвы подорвались спецкурьеры — безо всякой предварительной подготовки и самым простым путем — хотя получилось уж слишком просто. Их помариновали день, потом назвали точку контакта — Солсбери. Они поехали туда. Там никого не было. Ни на основной, ни на запасной точке. Пошатались по улицам и уехали — а что им было делать, у них никакой поддержки не было, и как я подозреваю — крупная сумма денег, за которую они несли ответственность. Британцы подгадали момент и чем-то прыснули в лицо Скрипалям. Понятно, что не Новичком — иначе в старинном британском городе произошел бы геноцид. Все действия курьеров они зафиксировали на пленку — там и спецаппаратура не нужна, камеры и так везде висят. Потом начали скандал. А наши? А что наши? Если признавать что ездили, спросят — куда. Тогда — сдавать агента, которому деньги везли. На это никто не пойдет. Вот и придумали про геев — лучшее из худшего, тем более все равно никто не поверит, что бы не сказали. Не любят нас тут.
Спецкурьер приехал на машине — наверное, в каршеринге взял. Ура — начинаем слезать с деревьев, господа. Все-таки новое поколение — слабовато, как ни крути. Примитивно…
Оставил машину, вылез… уже привлек внимание местной шпаны. А ее тут полно — вон, костер подожгли паразиты. Я решил не рисковать, достал фонарик, который купил в лавке и направил луч света в лицо курьеру. Потом погасил — я стоял на пешеходных мостках над путями, по которым уже сорок с лишним лет не ходит ни один состав…
Спецкурьер разобрался, как пробраться на станцию, а я заметил, как шпана направилась к машине. Вот, подонки, а…
Под подошвами похрустывала пыль — столько ее тут было…
Спецкурьер заплутался на станции, я еще раз включил фонарик, показал, как идти. Дети, ей Богу.
— Вы просили связи?
— Да. Сокол.
— Принимается.
Я протянул руку — на ладони лежала карта памяти.
— Карта памяти. Любой ценой доставьте ее в Москву. Если не получится — спрячьте, чтобы можно было вернуться.
Спецкурьер забрал карту
— Есть что передать на словах?
— Все идет по плану.
Это могло означать что угодно.
— У меня тоже есть кое-что для вас.
Интересно. Что именно? У меня есть — в конце мостика сумка. В ней — автомат заряженный. Хотя — откуда у спецкурьера оружие, он только с самолета.
Паранойя накатывает.
— Что именно?
— Недалеко от Фарнборо, на юг от Лондона — есть аэропорт Блекбуш. Он частный. Через четыре дня, один человек будет забирать оттуда купленную Цессну. Модель Караван. Человека зовут Александр Хуг, он немец, настоящий. Подойдите к нему, передайте привет от Карины — и он вас вывезет отсюда не задавая вопросов. Вас и если кто-то еще будет с вами. Он будет забирать Цессну примерно пополудни, чтобы успеть вылететь посветлу.
Или это ликвидатор — чтобы зачистить концы.
Хотя идея хорошая — частники даже не заявляют, куда они летят, не говоря уж о каком-то досмотре.
— Хорошо, приму к сведению. У вас все?
— Да, еще Москва передает пожелание удачи.
— Это само собой. Передайте Москве, чтобы шла к черту.
Курьер повернулся и увидел, как местные подростки курочат машину. Им плевать, чья она— главное что новая.
— Вот, ублюдки.
— Оставьте их. Машина покрыта страховкой. Пойдемте, я выведу вас другим путем.
Уходя, я забрал сумку, повесил на плечо — она тяжело звякнула. Курьер покосился — но ничего не сказал…
На карте — были признания сэра Кристиана и указание на то, где искать список педофилов. Но я сам — его не искал и не знал кто в нем, предоставив это Москве. Это и было моей ошибкой.
Великобритания, северные графства. 27–28 февраля 202… года. Продолжение
А вот теперь — принимать решение надо было и мне. Причем прямо сейчас. Эта информация — рано или поздно она убьет меня, если я не пущу ее в ход. Те кто, в ней упомянут — сделают все, чтобы она исчезла вместе с носителем. То есть со мной… с Лосевым… с кем угодно.