— Не, Чако, спасибо. Помощь не нужна. Я свой буксир кузенам отдал, чтобы он на станции не простаивал.
Тут уже пришла очередь старика хмурить брови в непонимании.
— Так чего ты на берег то сел? У тебя же ещë и возраст не тот. Неужто жениться решил?
— Если бы, Старый. Я ударную декомпрессию при перегрузках словил, когда от парней Одноглазого Хосе у четвертого Гурона драпал, — старик, услышав это, только охнул и подобрался. О шайке пиратов Одноглазого Чако был наслышан. Жестокие ублюдки.
— Да у него же перехватчики первый сорт. Где только добыл? Как же ты ушел? К точке же надо с нулевой скоростью считай подходить.
— А я и не ушел. Помогли мне.
— Патруль? Там несколько кораблей нужно было бы. Неужели, наконец, силы на операцию против этих подонков нашли? — Пьер покачал головой, не зная, что собеседник его не видит.
— Все равно не поверишь, старик.
— Я не поверю проверенному в деле пилоту? Да чтоб меня Пространство забрало, если я над тобой смеяться буду. Да и какой только херни я в своем возрасте уже наслушался.
— Ну, тогда слушай. Я тянул контейнер с газом к точке у колец, как из них за мною выскочили перехватчики Одноглазого и его транспорт. Явно хотели и груз, и корабль взять. А попасть к ним в лапы, сам слышал, желающих нет, — старик сплюнул. О садистских наклонностях Одноглазого Хосе ходили печальные истории.
— Вот-вот. Я и рванул с перегрузками, а потом развернулся хвостом вперед и стал тормозить. Если бы снизил скорость в районе точки, смог бы скакнуть. Ну, они меня и обстреляли. Кабину пробили. А я, дурак, без скафа летел…
Заповеди Пространства среди пустотников возникли не просто так. Как и старинный военный устав, эти негласные правила писались кровью. И Чако не мог понять, почему опытный Попрыгунчик не одел заранее костюм при маневре. Ох, расслабился его приятель. Ведь не пацан уже молодой!
— Маршрут знакомый был. Я и расслабился, да и лень натягивать пустолащ и потеть в нём было. А потом думал, все. При перегрузках не успею надеть. И тут за мной из колец те истребители и выскочили. И наперерез ребяткам Хосе. Представляешь, с нуля разгонялись. Сходу по двадцать "джи" выдали. А то и больше.
— С каким ускорением они стартовали?
— С таким, старина. Ты не ослышался. Не простые то истребители были.
— Беспилотники? Так Патруль по договору такие машины не может иметь. Из наших кто-то был, или вольные охотники?
После следующей фразы Пьера, челюсть Старого Чако попыталась пробить палубу буксира, а глаза расширились до невозможных пределов.
— Это были Черные истребители. Те самые. Звено в четыре машины.
— Мертвецы, — перекрестился старый пилот.
— Они самые. Набросились на шакалов Хосе и порвали их. Никто не ушел. Его корабль тоже расстреляли. Так что нет больше Одноглазого ублюдка и его шайки, — грустно усмехнулся Пьер.
— А от Мертвецов ты как уйти смог?
— Да не ушел я. Они те перехватчики шутя раскатали. Хоть тех и десять было. И в мою сторону потом двое бросились.
— И что дальше? — спросил его старик. Глаза его по-прежнему напоминали совиные. Не каждый день такую историю услышишь.
— Дальше? Дальше они меня догнали, сравняли скорость и один из «Стилетов» выпустил в мою сторону дрона-ремонтника вместо ракеты. Прикинь, Чако, у них, оказывается, и такие штуки есть. Тот и заделал все пробоины. А эти еще так вежливо по радио спросили, нужно ли меня до точки сопроводить и как я себя чувствую! А я только вакуум перестал глотать. Ускорение сбрасываю и к аптечке тянусь. Еле долетел до станции после перехода. Сосуды всë. Отлетался, в общем.
Да, все-таки глаза у людей могут раскрыться еще больше. Если новости в нужной степени безумные.
— Это что же в Пространстве такое творится, если Мертвые людей спасают?
— Ох, старик. Явно вы там, в системе Цикад новостей последних не слышали. Этот случай, со мной, не единственный. Да и не первый был. Как оказалось, за пару последних недель много чего произошло. Они уже несколько пиратских групп вырезали. Спасли лайнер с пассажирами до прилета кораблей Вестингаузов. Караван грузовой отбили.
Нет, со Старого Чако можно точно теперь писать картину. Человек в состоянии глубокого шока. Прямо наглядное пособие для психиатров.
— Пьер, это что творится?
— Что-что? Да соглашение о прекращении огня между Призраками и Альянсом. Месяц назад их посольство на Новый Марс прибыло. Вместе с делегатами от Аквитании. В Альянсе тоже все офигели. Хотя почему аквитанцы им с чего-то неприкосновенность дали, понятно. Палмер их тогда не слабо выкосил. А кто им помог тогда?
Старик, наконец, смог поставить челюсть на место и глубоко вздохнул. Да, новости воистину из ряда вон. Ведь той планете Альянса, когда там вспыхнула эпидемия смертельной инфекции от мутировавшего плесневого грибка, обеспечили только тотальную блокаду зараженного мира.
И устроили охоту за стартовавшими с планеты судами. Очень уж смертоносной была та зараза, названная теперь в честь доктора, который еë диагностировал и пытался лечить. Город Ажен, где все началось, вымер менее чем за неделю. Сто тысяч потерянных душ, спаси их Господи.
— И вроде там интервью с комиссаром Боргом было, что их представители к Патрулю на одной из станций присоединятся, — продолжал рассказывать бывший пилот. — А ведь Борг то из Вестингаузев. Ты сам в курсе, какие у них с Призракаии десятилетия назад контакты были. И то Борг что-то примиряющее сказал, прикинь. Хотя, конечно, сейчас у Вестингазов совсем другие люди руководят. Помнишь ведь их гражданскую войну в клане?
— Да, я помню. И что, они этих убийц действительно хотят…
Старик осёкся, когда до него, наконец, дошло, почему его на самом деле расспрашивает старый приятель.
Пьер только крякнул:
— Именно так сейчас все и думают, старик. Сейчас у шлюза толпится все руководство, включая посла, комиссара и коменданта. Так что все тут сейчас уже не сомневаются, кто внутри этого модуля…
***
В одном из станционных баров было малолюдно. Он располагался ближе к центру корпуса станции и ниже административных уровней. В районе жилой и торговой зоны для постоянных жителей и гостей станции.
Бар принадлежал выходцу из Альянса по имени Матео. Это был худощавый латинос средних лет, с зачесанными назад темными волосами и имплантами вместо обоих глаз.
Матео унаследовал от предков легкую смуглость кожи. Носил мужчина брюки свободного покроя и расстегнутую на груди синюю цветастую рубашку. В руках у него был пивной бокал из пластика, который бармен протирал, поглядывая на экран. Там как раз показывали прямую трансляцию из стыковочного шлюза.
Кроме него в баре были посетители из числа патрульных. Двое молодых азиата в форме Конфедерации, но без знаков различия. Первый носил комбинезон пилота, а второй армейские штаны и куртку с множеством карманов.
Кроме них за стойкой была пухленькая крепкая брюнетка с длинными волосами. Про еë тип фигуры можно была сказать, что он, так сказать, приятной полноты. Эта девушка была в форме Колониальной Пехоты Альянса, и также без знаков различия и эмблем.
Последней была молодая рыжеволосая девушка с яркими зелеными глазами. Она была одета в брюки, черную футболку и наброшенную поверх коричневую куртку на молнии.
Рыжеволосая девушка была единственной из присутствующих, кто не участвовал в беседе. Она только не мигая смотрела на экран с трансляцией, сжимая в побелевшей руке бокал с пивом. Любой, кто посмотрел бы ей в глаза, безошибочно опознал бы два чувства — шок и боль.
— Матка Боска, — брюнетка бахнула кружкой о стойку и вытерла рот рукавом. — Так Роуз на самом деле с Аквитании? Тогда понятно, почему нам так «повезло». Она этим говнюкам точно пятки лизать будет.
На экране демонстрировался хорошо освещенный стыковочный отсек станции. Там, у шлюзовых ворот, стояла делегация встречающих.