Сержант Мирья Златнек сказала, что Пиа Абрахамссон не устает твердить — она видела худенькую девочку с забинтованными руками. После этого стало ясно, что машину, в которой сидел малыш, угнала именно Викки Беннет.
— Какая-то загадка. Почему она не угодила в засаду на дороге? — сказал Буссе Норлинг.
В воздух подняли вертолет, но машины нигде не было — ни в поселке, ни на лесовозных дорогах.
Нет тут никакой загадки, подумал Йона. Девочке просто удалось спрятаться, не доезжая до полицейской засады.
Но где?
Она должна знать кого-то из жителей Индаля, кого-то, у кого есть гараж.
Комиссар потребовал, чтобы ему дали поговорить с воспитанницами, в присутствии детского психолога и опекуна из Службы помощи жертвам преступления. Комиссар обдумывал детали первого собрания, когда Гуннарссон вернул двух девчонок, убежавших в лес. Маленькая рыжая девочка смотрела телевизор и билась головой о стену. Девочка по имени Инди припомнила, что закрытые руками глаза как-то связаны с Викки, а потом, сообразив, что Викки пропала, девчонки стали кричать, перебивая друг друга. Некоторые воспитанницы утверждали, что она уснула, приняв слишком большую дозу стесолида. Альмира сплюнула на пол, Инди принялась тереть лицо и испачкала руки голубыми тенями с век.
Йона подумал: там было что-то с Туулой. Рыжей девочкой с белесыми ресницами и в розовых спортивных штанах. Сначала она крикнула, чтобы прочие замолчали, но она сказала еще что-то, пока девочки пытались перекричать друг друга.
Туула сказала, что Викки улизнула к своему хахалю.
Глава 30
Двухзвездочная гостиница «Ибис» располагалась на Тредгордсгатан, недалеко от сундсвалльского полицейского участка. Она была из тех гостиниц, где пахнет пылесосом, ковриками и застарелым сигаретным дымом. Фасад покрывала выкрашенная кремовой краской жесть. На стойке администратора — глубокая чаша с леденцами. Полиция переселила воспитанниц из Бригиттагордена в пять смежных номеров; в коридоре дежурили двое полицейских в форме.
Йона широко шагал по истертому полу.
Возле одной из дверей его ждала психолог Лиса Ерн. Темная челка с проседью, узкие губы нервно сжаты. Йона спросил:
— Туула уже здесь?
— Да, здесь…
Комиссар взялся за ручку двери, но Лиса сказала:
— Постойте! Насколько я поняла, вы находитесь здесь как наблюдатель от Государственной уголовной полиции и…
— Жизнь малыша под угрозой, — перебил комиссар.
— Туула почти ничего не говорит… Я как детский психолог рекомендую, к сожалению, подождать, пока она не проявит инициативу и сама не заговорит о том, что произошло..
— На это у нас нет времени. — И Йона снова взялся за ручку.
— Подождите, я… Очень важно быть на одной волне с ребенком. Не обвинять, не обращаться как с больным…
Йона открыл дверь и вошел в номер. Туула Лехти сидела на стуле, спиной к окнам. Совсем маленькая, всего двенадцать лет. Спортивный костюм, кроссовки.
Между пластинами жалюзи виднелись улица со стоящими на обочине машинами. На всех столах светлое фанерное покрытие, на полу — зеленый ковролин.
В глубине комнаты сидел, глядя в телефон, какой-то гладко причесанный мужчина в рубашке в синюю полоску. Опекун из социальной службы, понял Йона.
Комиссар уселся напротив Туулы, посмотрел на нее. Светлые брови, рыжие прямые волосы взъерошены.
— Мы встречались недавно. Сегодня утром, — начал он.
Девочка скрестила на животе веснушчатые руки. Губы у нее были узкими, почти бесцветными.
— Копа на мыло, — буркнула она.
Лиса Ерн обошла стол, села, нагнулась к девочке:
— Помнишь, я рассказывала, что иногда чувствую себя Дюймовочкой? Тут нет ничего странного. Только когда станешь взрослым, можно иногда почувствовать себя ростом с ноготок.
— Какие-то вы… смешные. — Туула взглянула Йоне в глаза. — Сами соображаете медленно? Или думаете, что это я медленно соображаю?
— Думаем, что ты соображаешь медленнее, чем нужно, — сказал комиссар.
Туула озадаченно улыбнулась и уже собралась было что-то сказать, но Лиса принялась убеждать ее, что это неправда и что комиссар просто пошутил.
Туула крепче обхватила себя руками и, надувшись, уставилась в стол.
— Ты вовсе не тугодумка, — повторила Лиса, переждав пару минут.