Комиссар вошел, проверил линию огня, отступил в сторону.
На кровати, на пестром покрывале лежал оптический прицел охотничьего ружья.
Совсем рядом кто-то дышал. Комиссар сделал еще пару шагов и направил пистолет в угол. За открытым гардеробом стоял, уставившись на него, русоволосый мужчина с покатыми плечами.
Мужчина был бос и одет в синие джинсы и белую футболку с надписью Stora Enso.[2] Пряча что-то за спиной, он медленно двигался вправо, к кровати.
— Я из уголовной полиции. — Йона чуть опустил пистолет.
— Это мой дом, — сдавленно ответил мужчина.
— Вам следовало открыть.
По щекам мужчины тек пот.
— Вы сломали заднюю дверь?
— Да.
— Ее можно будет починить?
— Сомневаюсь.
На раздвижной двери гардероба сверкнуло дымчатое зеркало. Йона рассмотрел, что прячет за спиной мужчина. Большой кухонный нож. Комиссар спокойно сказал:
— Мне надо осмотреть ваш гараж.
— Там стоит моя машина.
— Положите нож на кровать и покажите мне гараж.
Мужчина перестал прятать нож и сам посмотрел на него. Потертая лакированная рукоять, лезвие много раз точили.
— Мне некогда ждать, — поторопил Йона.
— Зря вы сломали мой…
Комиссар внезапно уловил движение у себя за спиной. По полу простучали босые пятки. Йона успел только отклониться в сторону, не спуская глаз с ножа. Со спины к нему метнулась какая-то тень. Йона извернулся, в полуобороте поднял руку, размахнулся и локтем встретил несущуюся на него фигуру.
Он снова направил дуло пистолета на мужчину с ножом; на его локоть грудью налетел какой-то мальчик. У мальчика перехватило дыхание, он попытался за что-нибудь ухватиться, но упал на колени. Втянул в себя воздух, свернулся на полу, сминая ковер, и остался лежать на боку. Он пытался отдышаться.
— Они из Афганистана, — тихо сказал мужчина. — Им нужна помощь…
— Не положите нож — прострелю вам ногу, — перебил Йона.
Мужчина снова посмотрел на нож и швырнул его на кровать. Вдруг в дверях показались двое детей помладше. Малыши вытаращили глаза на комиссара.
— Укрываете беженцев? — спросил Йона. — Сколько вы на этом зарабатываете?
— Кто бы мне за это платил! — возмутился мужчина.
— Так вы берете с них деньги или нет?
— Нет, не беру.
Йона взглянул в темные глаза мальчика и спросил:
— Do you pay him?[3]
Мальчик помотал головой. Мужчина сказал:
— Ни один человек не может быть вне закона.
— Yo u don’t have to be afraid, — ободрил Йона старшего мальчика. — I promise I will help you if you are abused in any way.[4]
Мальчик долго смотрел Йоне в глаза. Потом покачал головой и прошептал:
— Dennis is a good man.[5]
— Вот и отлично, — заметил комиссар, взглянул мужчине в глаза и вышел.
Он спустился по лестнице и направился в гараж. Постоял, глядя на старый пыльный «сааб». Комиссар думал о том, что Викки и Данте пропали и мест, где их можно искать, больше не осталось.
Глава 33
Флора Хансен мыла истертый линолеум прихожей. Левая щека все еще горела от оплеухи, и странно шумело в ушах. Линолеум был старый, потускневший, но от воды сухие потертости в коридоре ненадолго заблестели.
По комнатам распространялся мягкий аромат жидкого мыла.
Флора выбила все ковры и основательно убрала гостиную, где стоял телевизор, тесную кухоньку и комнату Ханса-Гуннара, но в спальню Эвы пока не входила — ждала, когда по телевизору начнется «На солнечной стороне».
И Эва, и Ханс-Гуннар были фанатами этого сериала и ни за что не пропустили бы ни одной серии.
Флора сильными движениями вытерла влажный пол насухо, серая тряпка шлепала по плинтусам. Двигаясь задом наперед, Флора случайно задела старую картинку, которую сама сделала тридцать лет назад, еще в детском саду. Дети наклеивали на деревянную дощечку кусочки пластика, а потом покрывали свое произведение золотой краской из баллончика.
Послышалась музыка — сериал начинался.
Этим надо воспользоваться.
В спине дернуло, когда Флора подняла тяжелое ведро и понесла его в комнату Эвы.
Она закрыла за собой дверь и поставила ведро на пороге, чтобы дверь нельзя было распахнуть.
Сердце тяжело колотилось. Флора макнула швабру в ведро, отжала воду и посмотрела на свадебную фотографию на прикроватном столике.