– Ложись. Мне всё равно надо работать.
Так я и заснула под монотонный шум машины, редкое перестукивание клавиш и лёгкое поскрипывание, раздававшееся каждый раз, когда псионник откидывался на спинку стула.
– Ты как? – третий раз за день спросил Влад.
У нас был перерыв между группами. Кружка приятно грела ладони, терпкий вкус чая сладостью оседал на языке. Ещё глоток, надо чем-то занять руки. И мысли. Работа хоть чуть-чуть отвлекала. Стоило представить себя дома, пялящуюся на телефон в ожидании известий, так сразу головой о стену удариться захотелось.
Владу я всё рассказала, да он и сам по моему виду понял, что что-то случилось. А вот соседям соврала. Дмитрий наплёл им каких-то небылиц про уличную кражу и повреждённую руку, так что бабка Варя устроила мне целый допрос. Нет, рука не сломана. Да, воришку нашли, имущество вернули, доказательство наглядно висело у меня на плече. Нет, замок менять не надо, ключи на месте, воспользоваться ими никто не успел. Впрочем, как хотите.
– Подумай. Может, поедешь? Я справлюсь, честно. Считай это незапланированным отпуском, – Влад всё ещё не оставлял попыток отправить меня к родным.
– Я подумаю.
Заманчиво. Уехать в Палисад, быть рядом с родителями, сидеть и держать маму за руку, разговаривать с ней. Вдруг они меня услышат и вернутся. Правда, бабушка сразу наложила вето на эту идею и настояла на отъезде. Но теперь, когда её нет рядом, разумные доводы начинали терять вес.
– У меня ещё две группы, – сказала я, поднимаясь.
– Одна. Старших возьму сам. Отработай с малышами, и домой. Хорошо? – Влад сжал мои руки и, наклонившись, вдруг коснулся моих губ своими. Сначала легко, едва-едва задел и согрел тёплым дыханием. Я замерла от испуга и неожиданности. А он прильнул жадно, требовательно. Было странно, с одной стороны, мне захотелось уцепиться за его шею и притянуть ещё ближе, а с другой… это было неправильно. Мы оба потом пожалеем об этом.
– Влад, остановись, – тихая просьба, когда он на мгновение отстранился.
Но Влад предпочёл не услышать. Я успела остановить его губы кончиками пальцев, которые он тут же, не смущаясь, поцеловал.
– Вот, – тихо сказал он. – Теперь у тебя не такое затравленное выражение лица.
Нервно рассмеявшись я уронила голову ему на плечо. Друзья помогают, даже когда ты не просишь, даже если ты предпочитаешь обойтись без такой помощи.
Дома никого не было. Теська в техникуме, если, конечно, не прогуливает, Арти в яслях на пятидневке. Бабка Варя на посту – на лавке рядом с кабинетом участкового. Там Варисса с единомышленницами оттачивает мастерство выведения всех преступных элементов района на чистую воду. Ну, а Семафор? Черт его знает, опять на промысел спиртного отправился.
В коридоре зажегся свет, ботинки с тихим стуком упали на пол. Я достала телефон и набрала бабушку, второй раз за день. Знаю, случись что, она тотчас позвонила бы, но пересилить себя не получалось.
– Алленария, – голос звучал скрипуче-укоризненно, – за последние несколько часов ничего не изменилось. Чего трезвонишь?
Не знаю, что насторожило меня больше – старушечий тон или сварливая фраза.
– Бабушка?
Шумный выдох в трубку, и снова родной голос:
– Извини, что-то не очень хорошо себя сегодня чувствую. Устала, наверное, да и голова болит.
– Могу приехать. Прямо сейчас. Хочешь? Ты не должна быть одна.
– Я не одна, Лена. Не надо. Это и так тяжело для меня, а если ты будешь под боком, совсем расклеюсь.
– К выходным я всё равно приеду.
– Тогда до выходных.
Вместо утешения разговор лишь добавил беспокойства. Нельзя так с бабушкой, какой бы сильной она ни была, у любой прочности есть предел. Предложение Влада обретало всё большую и большую привлекательность.
Я вошла в комнату, прикидывая, собрать вещи сейчас или подождать. Дверь была, как всегда, не заперта, и там меня уже ждали. Мужчина стоял сразу за порогом, и я едва не столкнулась с ним нос к носу.
– Добрый день, – поздоровался гость.
Сердце гулко стукнуло о ребра и провалилось куда-то вниз.
– З-з-здра-авствуйте, – машинально ответила я.
Псионник, смутно знакомый, по-моему, он был тогда в кабинете у Демона, и ещё вроде девушка. Мужчина поднялся с дивана, и его заметно повело в сторону, качнуло, как на ветру. Пьяный? Нет, скорее, смертельно уставший. Выглядит как человек, не спавший несколько суток. Карие глаза с непомерно длинными ресницами ввалились, щетина отливала синевой.
– Дождался наконец, – констатировал он и кивнул, словно соглашаясь с самим собой или одному ему видимым собеседником.