Мун и Дейли смущенно отвернулись. Было тяжело глядеть, как Шривер пытается скрыть от них свое горе.
- Умерли... Оба... Уна и мальчик. В телеграмме сказано, что они отравились консервами. Но я уверен, что их убили.
- Простите, мистер Шривер, - прервал Мун. - Насколько я понимаю, у вас нет никаких прямых доказательств. Это мог быть несчастный случай.
- Разве я вам не сказал? - Шривер удивленно взглянул на него. Простите, смерть - такое страшное событие, что забываешь о других несчастьях. - Шривер вынул из кармана телеграмму. - Начальник полиции сообщает, что одновременно исчезла моя дочь Гвендолин. Нет никакого сомнения, что это месть Рода Гаэтано. Я надеюсь, что она еще жива. Но они могут и ее прикончить. - Шривер протянул руку к Муну. - Надо спешить! Завтра вы должны вылететь в Панотарос.
- Я?
- Да. Я не слишком доверяю испанской полиции. Если даже наши не в состоянии защитить меня от Рода Гаэтано, то там, на своей родине, он может подкупить кого угодно.
- Вы забыли про заграничный паспорт, - напомнил Мун.
- Уже заказан.
- Все равно это отнимет много времени. - Мун покачал головой.
- Вы его получите завтра.
Мун удивленно взглянул на Шривера. Миллионер впервые улыбнулся.
- Никаких чудес! Просто мой личный друг, помощник государственного секретаря, имеет возможность - в исключительных случаях - ускорить процедуру. Я сказал ему, что вы мой коммерческий представитель. Начальник сбыта на днях действительно должен был выехать для переговоров с испанцами. Остается только решить вопрос о гонораре. Назначайте сами! Это будет самое разумное.
- Ваше предложение очень заманчиво, однако...
- Соглашайтесь! - Дейли подмигнул. - Я уже давно мечтал попасть в Испанию. Говорят, там самые темпераментные женщины в мире.
- Ваше счастье, что Минерва не слышит. - Мун пригрозил ему пальцем. Хорошо, принимаю предложение. Хотя бы для того, чтобы дать вам возможность убедиться, что ваша жена ничем не хуже испанок.
- Значит, вы едете оба? Это осложняет дело. Вторично обращаться к моему другу из госдепартамента, к сожалению, бесполезно.
Жесткий тон показывал, что даже в час беды Шривер остается человеком, чья случайно оброненная фраза стала знаменитой: "Эмоции я могу позволить себе тогда, когда мои дела идут хорошо".
На секунду он опять ушел в себя, но так же мгновенно взял себя в руки. Когда миллионер раскрыл портсигар, пальцы если и дрожали, то почти незаметно. Дейли с почтением уставился на обыкновенные с виду сигареты, если не считать золотых инициалов на мундштуке "Дж.Ш.". Газетчики не раз восхищались этой невидимой короной мультимиллионерской власти - Шривер был одним из немногих людей на свете, куривших сигареты, изготовленные по личному заказу.
- Пожалуйста! - Шривер терпеливо ждал, пока угостятся другие.
- Спасибо, курю только сигары, - поблагодарил Мун кивком. - Ну а Дейли и вовсе не курит, только коллекционирует запахи в профессиональных целях. Это его конек.
- Не понял. - Шривер неглубоко затянулся, видно, по совету своих личных врачей щадил легкие.
- У него исключительная память на табачные дымы. И три дня спустя безошибочно установит, какую сигарету курили в закрытом помещении. И не один уже преступник жестоко поплатился за свое пристрастие к никотину.
- Мун, как всегда, подтрунивает. Но иногда, когда нет никакого другого следа, это может помочь, особенно если курили редкую марку. Вашей, мистер Шривер, в моей коллекции еще не было. Так что, если вы намереваетесь нарушить закон, это было бы весьма неосмотрительно. - Дейли не мог удержаться от шутки, хотя и без укоризненного взгляда Муна понял ее неуместность.
Шривер даже не усмехнулся. Его цепкий взгляд, словно прицениваясь, скользил по лицу Дейли.
- У меня есть идея! - вымолвил он наконец. - Пожалуй, сойдет...
- О чем это вы?
- Прикидываю, как ускорить получение паспорта для мистера Дейли. Мы об этом еще поговорим. Так или иначе вам, мистер Мун, пока придется лететь одному.
- Хорошо! - быстро решил Мун. - Дело действительно не терпит промедления. Сумму гонорара я назову вам после. Все зависит от того, каких результатов мне удастся достичь. Пока вы дадите мне только на расходы. Ну, скажем...
Шривер махнул рукой.
- Я уже обо всем позаботился. В Малаге вы обратитесь к Педро Хименесу. Это самый крупный тамошний банкир. На ваше имя открыт текущий счет. Лимит полмиллиона песет.
- Вот это да! - Дейли присвистнул.
- Это доверенность на ведение расследования. - Отрывистый жесткий тон Шривера доказывал, что даже в этот час он остается знаменитым Шривером, человеком дела. - Вот фотографии, они могут вам пригодиться. Мои детективы следили за Челмзом и несколько раз сфотографировали при встречах с другими людьми Гаэтано. Может быть, кто-то из них побывал в Панотаросе. - Шривер придвинул Муну пачку, потом дрожащей рукой извлек из бумажника другую. - Моя дочь Гвендолин Шривер.
Дейли перегнулся через плечо Муна. На его лице отразилось приятное удивление. Гвендолин Шривер оказалась хорошенькой девушкой, соответствовавшей эталону, который усиленно рекламируется в качестве национального идеала. Единственным отклонением от стандарта были иссиня-черные волосы, придававшие ей некоторую оригинальность.
- Это моя жена Уна. Сын Рол. Ему на днях минуло пятнадцать лет. А вот все вместе... - Голос Шривера опять задрожал. - Последний снимок. Они прислали его месяц назад... - Шривер тяжело опустил голову и уронил фотографию. Мун подхватил снимок. Гвендолин с матерью и братом сидели в глиссере. Штурвалом управлял низенький пожилой господин в элегантной форме яхтсмена. Бросался в глаза резкий контраст между счастливым выражением его лица и полупрезрительной гримасой Гвендолин.
- Каким образом Род Гаэтано узнал, где они находятся? - спросил Дейли.
- Вот единственное правдоподобное объяснение. - Шривер вынул из кармана скомканный журнал. - Они попали случайно в объектив вместе с Эвелин Роджерс. Если бы проклятый репортер знал, какие страшные последствия это будет иметь!